Казахские народные сказки
Шрифт:
— Не хочешь — не надо. Волшебная птица тоже не воробей!
Видит бай: некуда деваться.
— Даю сорок, — говорит.
— Мало сорок. Давай пятьдесят.
— Сорок!
— Пятьдесят!
— Сорок! — Пятьдесят!
Двое хитрых сшибутся, скоро ли договорятся? Целый месяц, а то год стоял шум в юрте бая. Сходились и расходились, торговались, рядились, били по рукам. Не устоял бай. Вытер пот со лба и сказал:
— Бери пятьдесят! За мной волшебная птица!
От радости или от горя, вправду или для виду,
— Прощай, мой друг, прощай, волшебная птица! Как буду жить без тебя на свете? Где найду приют одинокой голове?
Три дня, и еще три дня, и всю неделю прощался Алдар-Косе с птицей, — жил в довольстве, пил кумыс, ел казы, сладко спал на мягкой постели, пока не сказало ему сердце: «Беспредельны земные дороги, а жизнь человеческая коротка. Не теряй времени, Алдакен!»
Тогда сел он на медведь-коня, затянул песню и погнал шестом перед собой косяк байских скакунов, не гадая о том, что ждет его впереди, не печалясь о том, что оставил за спиною.
БАЙ-МУЗЫКАНТ И АЛДАР-КОСЕ
В одни времена с Алдаром-Косе жил бай. Был он глуп, как бараний курдЮк, а мнил себя великим музыкантом. Когда он, надув щеки и выпучив глаза, высвистывал что-то на сыбызге, люди убегали в степь, а собаки поднимали такой вой, точно чуяли поблизости волчью стаю. Но бай был доволен. Ему казалось, что никто в мире не сыграет лучше него. Однажды этот бай призвал к себе
Алдара-Косе и говорит:
— Алдар-Косе, есть пословица: «Спрашивай не того, кто долго жил, а того, кто много видел». Ты исколесил всю степь, в разных странах побывал, всех людей знаешь. Так послушай мою игру да скажи, есть ли где другой такой музыкант, как я?
Пока бай говорил, Алдар-Косе оглядел юрту и едва мог скрыть удивление — никогда еще он не видел столь богатого убранства: повсюду бархат, шелк, ковры, на стенах драгоценная сбруя, украшенная золотом и серебром.
«Не уйду отсюда с пустыми руками», — думает Алдар-Косе, низко кланяясь хозяину.
Тут бай приложил сыбызгу к губам и стал изо всех сил дуть в ее отверстие. Из дудки вырвался пронзительный писк, и тотчас люди, что были в ауле, опрометью бросились в степь, а все собаки дико завыли.
Алдакен же не моргнув глазом стоял с видом восхищенного посреди юрты и только прищелкивал языком.
— Ну, каково? — спросил самодовольно бай.
— Почтеннейший бай, — отвечал Алдар-Косе и даже притворно вытер слезу полой халата, — слушая вашу необыкновенную игру, я забыл, что нахожусь на земле, мне показалось, что слышу, как поют райские гурии. Вы — поистине великий музыкант!
Бай осклабился от похвал и сказал:
— Ты мне нравишься, Алдар-Косе, я, пожалуй, подарю тебе свой старый халат.
— Вы — великий музыкант, — продолжал Алдар-Косе, — но не прогневайтесь, господин,
Бай насупил брови и метнул на гостя сердитый взгляд.
— В чем же состояло искусство того человека, о котором ты говоришь?
— Тот человек, — сказал простодушно Алдар, — настолько овладел своим инструментом, что мог три часа подряд играть на нем с закрытыми глазами.
Бай расхохотался:
— Только и всего? Да я хоть пять часов буду играть, не глядя на пальцы. Не веришь? Тогда завяжи мне платком глаза.
Алдакен того и ждал. И вот бай с завязанными глазами старательней прежнего стал дуть в сыбызгу. Еще дальше в степь убежали люди, еще отчаяннее завыли псы, а Алдар-Косе той порой принимается за дело. Ступая на цыпочках, он вынес из юрты все добро, нагрузил его на байского пара и преспокойно тронулся в путь.
До самого вечера свистел, надрываясь, бай и наконец совсем обессилел.
— Ну, что скажешь? — спросил он. Но ответа не было. Бай сорвал с глаз повязку и завопил не своим голосом: юрта пуста — ни добра, ни Алдара.
На крик прибежали из степи люди, хихикая и зажимая рты, снарядили погоню, да куда там: степь широка, нар силен, а Алдакен умен. И не всякий, кто гонится, хочет догнать.
ОБМАНУТЫЙ ТОЛСТЯК
Какой-то толстяк направился в гости к родичу. На голове он нес казан с просом — подарок хозяину. В ожидании веселья и угощения он был в отличном настроении и задирал шуточками всех прохожих.
Вдруг навстречу на сивом коне трусит Алдар-Косе, размахивает камчой, должно быть, торопится куда-то.
— Эй, Алдар-Косе! — кричит ему толстяк. — Куда спешишь? Погоди немного. Говорят, тебе случалось обманывать самого шайтана. А вот меня, дружок, так нипочем не обманешь!
Алдар-Косе, погоняя коня, отвечал с тревогой:
— Плохое ты выбрал время для шуток, добрый человек. Конец света наступает. Смотри-ка: все небо в пламени, того и жди, что обвалится!
Толстяк в страхе глянул на небо, казан упал с головы, и просо рассыпалось но дороге.
— Ойбай, что же я наделал! — завопил толстяк. А Алдар-Косе, придержав коня, смеется:
— Трудно обмануть умного, а глупец сам себя обманет.
КАК АЛДАР-КОСЕ БАТРАКОВ УГОЩАЛ
Случилось однажды Ал дару-Косе наняться к баю в работники.
— Как живется? — спрашивает он у других байских батраков, своих товарищей.
— Плохо живется, — отвечают те, — совсем забыли запах мяса:
— Не унывайте, накормлю вас мясом за счет хозяина. Батраки только головами покачали:
— Не обращайся с просьбой в юрту, где не бывает гостей, — так говорит народ, Алдакен.