Казак из будущего. Нужен нам берег турецкий!

Спесивцев Анатолий Федорович

* * *

Натолкнул на идею попаданца необычный вид кисета у друга.

– Слушай, Юхим, из чего твой кисет? Уж очень кусок епископской праздничной ризы напоминает.

– Обижаешь. Это я митрополита раздел, самого что ни на есть настоящего. Грека.

Услышав историю появления кисета, Аркадий подивился отмороженности сечевика – казаки в подавляющем большинстве были людьми очень религиозными, хоть и в своеобразной манере. Подумав, переговорил со Срачкоробом. Посоветовавшись, они окончательно выработали версию

этой истории.

– Вот хорошо, что ты, наконец, это придумал! – не скрывал радости Юхим. – Меня уже несколько раз подпаивали и пытались выпытать, чем же я самому Сатане не угодил? А мне и сказать нечего. Теперь хоть приставать не будут.

– Неужели ничего придумать не мог?

– Мог. Только не так складно, как ты.

Аркадий невольно ухмыльнулся. Его тоже не раз выспрашивали об этом. Как простые казаки, так и атаманы. Собственно, именно расспросы и подвигли попаданца на размышления о приключениях друга с чертями.

«Если народ так хочет знать, надо ему рассказать. А то сам выдумает, да такое, что на уши не натянешь».

Друзья даже тайком от всех немного потренировались, обговаривая, кто и что будет говорить. Срачкоробу выступать в такой роли было весьма приятно, мысли о проблемах на ТОМ свете за подобное бахвальство его не тревожили совершенно.

Пока Аркадий шлифовал в голове детали и подробности рассказа и выжидал удобного момента для его обнародования, лед таки пошел. Пришлось бросить все и заниматься только производством горючей смеси и снаряжением боеголовок. Последнюю операцию производили сами разработчики, Москаль-чародей и Срачкороб, не доверяя никому. Джуры были задействованы в производстве отдельных компонентов смеси, так что им скучать в эти дни тоже было некогда.

Однако и после самой тяжелой работы можно, если хочешь, выкроить немного времени для общения. А уж молодежь, так и совсем время, потраченное на сон, потерянным считает. Джуры в очередной раз пристали к шефу, Москалю-чародею, с просьбой рассказать что-нибудь интересное. Тот, якобы сильно устав (впрочем, притворяться у него нужды не было, уставал Аркадий не столько от физических, сколько от нервных нагрузок сильно), предложил попытать насчет развлечений вертевшего в руках свой кисет Срачкороба.

– Дядьку Юхиме, роскажить, га?

– Хлопцы, майте совесть, я теж устав, трубку запалыты сил нэмае.

– Дядьку Юхиме…

– Ну, дядьку Юхиме…

– Ну что с вами сделаешь? – махнул рукой уже давно готовый к премьере этой истории Срачкороб. – Про що росказуваты?

– Про те, як вы самого Сатану посрамили! – выпалил Юрка, безусловный лидер среди помощников Москаля-чародея. Аркадий, честно говоря, немного опасался, что ребята, не раз осаженные по этому вопросу, не решатся его задать снова. Однако расчет на их немеркнущий интерес к такой тайне оправдался.

– И охота вам про нечистую силу слушать? – с заметной фальшью в голосе удивился Срачкороб. Ни для кого на несколько сот верст в любую сторону не было секретом

пофигисткое отношение Юхима к любым опасностям и страсть к шуткам самого неприличного свойства. Поэтому любое морализаторство в его устах звучало неестественно.

– Охота!

– Да!

– Роскажить!

В желании выслушать историю о посрамлении нечистой силы джуры проявили редкостное единодушие.

– И не боитесь? Дело-то к ночи идет, а поминать придется самых что ни на есть поганых чертей.

– Не боимся!

– Рассказывай (выходцы из Руси Великой не склонны были тогда именовать кого-либо на «вы», кроме важнейших персон государства, в то время как на Малой Руси на «вы» принято было называть и отца с матерью)!

– Что вы храбрые хлопцы, я знаю, так ведь вроде и грех великий – уста поминовением такой нечисти осквернять? – вошел в роль Срачкороб. Правда, выражение лица у знаменитого шутника выглядело не нравоучительно, а, скорее, наоборот, соблазняюще.

– Ой, дядьку Юхиме, мы за вас отмолим грех, только расскажите!

– Точно, отмолим!

– И свечку поставим!

– В Святогорском монастыре отшельника попросим грехи отмолить!

– Та что вы, хлопцы! Я ж не за себя волнуюсь, за вас. За ваши души невинные! – искренне возмутился Срачкороб. Хотя, учитывая место проживания джур и занятие, ими выбранное, называть их невинными… хм… разве в сравнении с ним самим. Чтоб достичь его уровня греховности, им, всем вместе, предстояло не один год грешить интенсивно и разнообразно. Место и занятие, выбранное их родителями, подобному времяпровождению способствовало. – А мне после шутки над апостолом Петром уже никто не поможет. Пропала моя душенька!

Вот последняя фраза прозвучала неожиданно сильно и искренне.

– Дядьку Юхиме, мы за вас Божью матерь попросим!

– Точно! Она всех добрее и к божьему уху доступ имеет! Помолимся все о твоем прощении! Только расскажи, как ты чертей посрамил.

– Дядьку, роскажить…

– Ну, ладно, уговорили, – сдался с видимой неохотой Срачкороб, в котором явно пропал великий актер-комик. («Хотя… почему пропал?») – Только потом не упрекайте, что на ночь о таком речь завел.

– Не будем!

– Слушай, какие упреки, говори быстрее!

Джуры затихли, да так, будто в слух превратились.

– Это случилось после одного похода. Ходили, значит, мы на чайках к крымскому берегу. Н-да… удачно, значит, сходили. Знатную добычу взяли, кажись, и христиан из неволи сколько-то освободили… хороший поход был. Своих мало потеряли… да. Ну и получил я из добычи хорошую долю. Получил, значит, и… хм…

– Запили? – догадался Юрка. Угадать было легко, так как о пристрастии рассказчика (и большинства сечевиков и донцов) к борьбе с зеленым змием (методом выпивания всего спиртосодержащего в невероятных объемах) знали все. По единодушному мнению забредавших к казакам иностранцев, так больше нигде не пили. Крепкие люди выживали на фронтире.