Казак в Раю
Шрифт:
— Так — мы за мир во всём мире! Для начала предлагаю познакомиться: это — Рахиль, бывшая военнослужащая государства Израиль. Я — Иван, бывший подъесаул, заматамана по вопросам печати. Вы — скорее друг, чем враг, чего, в принципе, вполне достаточно. Так вы с нами или у нас своя культурная программа?
— С вами, — быстро определился эльф. — В конце концов, хоть и не принято называть своё имя первым встречным, но чисто из вежливости стоит хоть как-то себя обозначить, следовательно… ожили!
— О’Жилли по-ирландски? — переспросил казак. — Или Ожили — по-французски, с ударением на последний
— Это твои бесы ожили, — дружелюбно пояснила Рахиль, тыкая прикладом в сторону зашевелившегося шкафа…
Глава восьмая
Ощущение было жуткое… Представьте себе, что вы уже дважды убиваете пару социально опасных маньяков-задохликов, и они честно мрут, чтобы через некоторое время столь же честно воскреснуть. Есть в этом что-то неприятное и даже противоестественное… Вот, тот же ракшас, например, оказался гораздо более покладистым существом, мирно отправился в родное пекло и никому «оживлялками» глаза не мозолил. А эти, с рожками, попались какие-то упёртые…
— Видимо, у них иная сущность, скорее, ближе к синтетике, чем к органике. Раны заживают быстро, без малейшего следа, а на ошибках учиться умеют, уровень технического прогресса и информационного обеспечения тоже впечатляет. Лично я убивал их раз шесть, прежде чем меня всё-таки скрутили. Кстати, если уж мы теперь друзья — может, развяжете? — Эльф вытянул вперёд узкие запястья, стянутые кожаным ремнём.
— Не проблема, господин подъесаул охотно рубанёт вас шашкой, — беззаботно откликнулась девушка и, шагнув к приподнимающемуся над полом шкафу, вновь взяла прицел. — Будем методично гасить свинорылых, пока им самим не надоест. А я за таким весёлым занятием ой как нескоро соскучусь…
Иван Кочуев не стал вдаваться в пустые дебаты о нравственности и этике, а как можно осторожнее разрезал златоустовским клинком путы пленника. Тот благодарно кивнул, и только после этого казак обернулся к боевой подруге:
— Тебе помочь? Бесы — существа коварные…
Израильская военнослужащая лишь презрительно фыркнула, щёлкая предохранителем. В ту же секунду из-под шкафа высунулась маленькая четырёхпалая ладонь, в мгновение ока поразив юную еврейку в голую пятку коротеньким шприцем! Рахиль ахнула и спустила курок… Пули прошили шкаф насквозь!
— Ой, ну какая мелодрама, прямо Пушкин с песней о вещем Олеге! Что вы на меня смотрите, как на краеведческий музей? Таки неужели там был яд, и я тут начну гибнуть при всех в Раю?! Ваня, не молчите, вы делаете мне страшно…
Иван прыгнул вперёд, едва успев подхватить практически падающую девушку. Седовласый эльф, растирая руки, толкнул каблуком откатившийся шприц:
— Двойная доза транквилизаторов… Мне доподлинно довелось испытать их действие на себе, и должен признать, что силы во мне тогда оставалось не больше, чем в тряпочном клоуне. Боюсь, очевидность истины чрезмерно бросается в глаза, и жизненный путь вашей возлюбленной скоротечно обрывается именно здесь, где…
— Она мне не возлюбленная! — раненым изюбром взревел
— Это точно, — выгнувшись умирающим лебедем, подтвердила закатившая глаза героиня. — Была взорвана арабским террористом… о, как же они всех достали! То, что у нас творится в секторе Газа, словами не передать, а журналисты врут… Они всегда врали, ещё когда писали, что Авраам родил Исаака. Авторитетно заявляю — это мужской шовинизм, и в те дремучие времена рожали мы, женщины!
Иван почувствовал жгучее желание резко уронить её обратно, но так остановить «предсмертную» речь бедной еврейской девушки было бы просто неприлично. Да ещё и наверняка припахивало антисемитизмом! Пришлось сжать зубы и слушать, слушать, слушать…
— Ой, а вы таки думаете, что я всегда была вот этой — спала с автоматом, стреляла на голос и всех подозревала в нехорошем?! Ваня, сдвиньте ближе ухо… только вам… я — не такая! У меня было розовое детство, я тоже слушалась маму, ходила в музыкальную школу и пила рыбий жир. Я — нежная, ранимая и кроткая, а если вдуматься, так вообще сплошная беззащитность, чтоб вы знали… Верните ухо, я продолжу с комментариями.
— Бредит, — уверенно сказал эльф. — Совершенно очевидно, что действие транквилизаторов тормозит работу (и без того небольшого…) мозга женщины. Она начинает впадать в безотчётные воспоминания, повышенную сентиментальность и перестаёт реально оценивать окружающую действительность. Боюсь, что нам её уже не спасти, так, может быть…
— Казак, достаньте шашку и сделайте обрезание этому хаму, — жалобно попросила Рахиль. — Он же явный некрофил, с таким и помереть небезопасно!
Остроухий философ покраснел так, словно реплика девушки убийственно попала в цель. Иван облегчённо выдохнул — эта язва переживёт их всех и, кажется, нашла ещё один объект для своих острот. Значит, лично ему теперь будет доставаться наполовину меньше — что радовало…
— Сколько времени эти зверюшки будут приходить в себя, минут десять-двадцать? В любом случае надо как-то выбираться отсюда. Рахиль, я тебя понесу. Винтовку отдай эльфу. Отдай, отдай, она тяжёлая… Ладно, понесу вас обеих, только не надо так всхлипывать! И улыбаться самодовольно тоже не надо!
Опуская лишние детали, чисто технические описания и дублирующиеся диалоги, скажу лишь, что они довольно быстро облазили весь корабль. Результаты — среднеутешительные, то есть на любителя. Сейчас поясню…
Пессимист сказал бы, что бежать некуда — ни окон, ни дверей, один люк в полу, и тот закрыт наглухо. Рубка управления на два кресла, техника незнакомая, все кнопки красные — ни одну трогать не хотелось, вдруг чего шарахнет?! В золотых сетках скорбно висят адепты Дэви-Марии-Христос, ругаются матом безбожно, поэтому выпускать их абсолютно не хочется. Остаётся операционная и музей мертвецов, вот, собственно, и все помещения.
Получалось, что ни кухни, ни (пардон) туалета, а хотелось бы. С другой стороны, наши герои были поголовные оптимисты. Может быть, именно поэтому все вернулись в тот же морг-музей, дружно сели на тот же самый шкаф. Инопланетные бесы возмущённо пискнули, дрыгнув лапками, но вякнуть противоречия вслух не посмели…