Казаки против Наполеона. От Дона до Парижа
Шрифт:
Донской казачий Пантелеева 2-го полк
Авангард генерал-лейтенанта Е.И. Чаплица
Казачий отряд генерал-майора П.М. Грекова 8-го
Донской казачий Исаева 2-го полк
Донской казачий Грекова 8-го полк
Донской казачий Грекова 4-го полк
Донской казачий Киреева 2-го полк
Донской казачий Дячкина полк
Донской казачий Мельникова 5-го полк
Резерв генерал-лейтенанта А.П. Засса
Волонтерный Скаржинского полк
Левое крыло генерал-лейтенанта барона Ф.В. Остен-Сакена
Отдельный корпус генерал-лейтенанта барона Ф.В. Остен-Сакена
1-й Калмыцкий казачий полк
4-й Уральский казачий полк
Донской казачий Власова 2-го
Донской казачий Чикилева полк
2-й Башкирский казачий полк
2-й Калмыцкий казачий полк
2-й Украинский казачий полк
Отдельный корпус генерал-лейтенанта П.К. Мусина-Пушкина
Донской казачий Турчанинова 1-го полк
Полки, как мы помним, были малочисленны, едва могли выставить по 150 доброконных казаков. Казачьи полки, подошедшие с Дуная и воевавшие на Волыни, сохранились лучше, некоторые имели в строю по 250—280 казаков. На пополнение казачьих полков в декабре 1812 г. с Дона прибыли 2488 казаков {306} . Возможно, это собрали и отправили обратно в полки тех, кто сопровождал на Дон обозы с добычей. Впрочем, какого-то объяснения этой цифре и этому факту в документах найти не удалось. Но и эти пополнения не могли поправить положения. Полки оставались малочисленными, да и регулярная кавалерия авангарда сохранилась не лучше казаков.
М.И. Платов докладывал М.И. Кутузову 11 декабря 1812 года: «Донские полки малочисленны, а регулярной кавалерии всего во всех 4 полках: Ольвиопольском гусарском и драгунских: Арзамасском, Житомирском и Нежинском, не более налицо здоровых и на способных к действию лошадях, как только до 7 сот человек» {307} .
Кампанию в Европе можно разделить на несколько этапов.
На 1-м этапе кампании, в декабре 1812 г., русское командование планировало нанести главный удар правым крылом по территории северной Польши и Восточной Пруссии. Задача — добить бегущие перемешанные французские корпуса, уничтожить более или менее сохранившийся корпус Макдональда (ранее действовавший на рижском направлении), изолировать колеблющихся пруссаков от французов и верных французам поляков и очистить территорию до Вислы.
Задача возлагалась на армии Витгенштейна и Чичагова (практически на их авангарды) и на казачий корпус Платова (всего до 55 тысяч человек).
Уже 13 (25) декабря казаки Платова разведали, что впереди на западе до самой Вислы неприятеля нет. М.И. Платов, стоявший со своим корпусом в Ковно, решил повернуть казаков на север, вниз по течению Немана, чтобы перехватывать наполеоновские войска, отступающие с рижского направления, о чем доложил Кутузову: «Так как впереди до самой Вислы неприятеля нигде нет, то я до повеления Вашей светлости подвигаю исподволь полки вниз по течению левой стороны реки Немана, так чтобы иметь мне направление между Юрбургом и Гумбиненом, если это будет надобно» {308} .
Сам Александр I рассчитывал на моральное воздействие, которое должны были произвести казаки Платова на отступающего Макдональда. 13 (25) декабря П.П. Коновницын, дежурный генерал русской армии, писал М.И. Платову: «Государю Императору очень приятно будет, чтобы Вы сами с войсками находились впереди, ибо от того много зависеть будет успех наших действий на Макдональда, против которого действует ныне граф Витгенштейн» {309} .
Макдональд, имея под своим командованием польско-баварско-вестфальскую дивизию Гранжана и две дивизии пруссаков, начал отступление на Неман от Митавы и Бауска 6 (18) декабря. Но 13 (25) декабря русский генерал Дибич из армии Витгенштейна отрезал прусские войска генерала Йорка фон Вартенбурга от остальной части корпуса Макдональда, а авангард армии
Видимо, решив, что с Макдональдом покончено, М.И. Кутузов решил окружить осколки французской армии в Кенигсберге и 14 (26) декабря 1812 г. предписал М.И. Платову: «По случаю движения армии адмирала Чичагова в направлении через Гумбинен на Кенигсберг, а корпуса графа Витгенштейна через Юрбург в направлении также к Кенигсбергу, Ваше сиятельство, благоволите отрядить сильные партии через Алленбург, Крейцбург к Браунсбергу на коммуникации неприятельские, из Кенигсберга в Эльбинг идущие. Если бы обстоятельства востребовали, тогда имеете Вы присоединиться с частою войск Ваших к адмиралу Чичагову по его требованию» {310} .
Знаменуя начало нового рейда, Платову в тот же день, 14 (26) декабря 1812 г., прислали нового, отличившегося именно в этой сфере деятельности дежурного генерала: «Его Императорское Величество по желанию г[осподина] генерал-адъютанта Чернышева быть употребленным при Вашем сиятельстве, соизволяя на отправление его к Вам, поручил мне Вас уведомить, что Вы можете его употреблять в должность дежурного при Вас генерала» {311} . И Чернышев впоследствии проявил себя наилучшим образом.
На следующий день Платов повернул свой корпус на Инстенбург и доложил Кутузову, что отправляет «сильные партии из выбранных из полков таких казаков, кои имеют способных к действию и лучше других лошадей, чрез Алленбург, Кренцбург к Браунсбергу, на коммуникации неприятельские из Кёнихсберга в Элбинг идущие».
Костяк войск, собранных к 13 (25) декабря в Кенигсберге, составляла наполеоновская гвардия. Корпус Мортье («молодая гвардия») насчитывал 278 офицеров и 795 солдат, включая гессенцев и Невшательский батальон. Под командованием старшего аджюдана Жеродиа оставалось А—5 офицеров и 35—40 моряков гвардии. У маршала Бессьера — 800 более или менее замерзших гвардейских кавалеристов. Генерал Кольбер командовал 19 офицерами, 200 голландскими и 150 польскими шеволежерами. Кюриаль и Мишель («старая гвардия») возглавляли 159 офицеров и 1300 солдат-ветеранов («ворчунов»). Артиллерия была представлена 200 артиллеристами, 130 солдатами обоза, 9 орудиями и 5 зарядными ящиками.
9 (21) декабря маршал Мортье, герцог Данциге кий, сообщал начальнику главного штаба, что среди его солдат максимум 500 человек способны разжечь огонь; все остальные замерзают или страдают от гангрены. 200 наиболее тяжелых больных в тот день отправили на санях в Данциг, чтобы им могли сделать как можно скорее ампутацию пальцев ног и рук. «Элитный корпус истреблен, остатки представляют жалкое зрелище», — отмечали исследователи {312} . Казалось, что Платову и другим военачальникам можно будет взять французов в Кенигсберге «голыми руками». Только бы дойти до Кенигсберга…
Но двигаться приходилось с большой осторожностью, чтоб не вызвать недовольства пруссаков, которые формально оставались союзниками Наполеона. Адмирал П.В. Чичагов писал М.И. Платову 19 (31) декабря: «Необходимо нужно, чтоб Ваше сиятельство упреждали движение Ваше прилагаемыми у сего прокламациями, замечая при том, какое действие произведет в народе вступление войск российских в Пруссию, и если бы сверх чаяния возродило оно ропот и неудовольствие, в таком случае извольте остановиться и о том немедленно дайте мне знать» {313} .