Казанова, или Российские 9 1/2 недель
Шрифт:
Казанова носил ее в ванную, купал, вытирал и уносил обратно в спальню, ласкал, доводя до полного обалдения, снова уносил в ванную, просто носил по комнате, млея от счастья, когда она обнимала его за шею, положив голову ему на плечо.
Если вы встретили женщину своей мечты, прощайтесь с остальными своими мечтами.
Первое, что Лариса увидела, проснувшись в понедельник, — спала-то всего полчаса! — счастливое лицо любовника, склонившееся над нею.
— Доброе утро, моя принцесса!
—
— Я самый счастливый мужик на свете!
— Совершенно с тобой согласна.
— Ах ты, чертовка! Не могла сказать мне что-то в том же духе?
— Боюсь, что слишком возомнишь о себе, — дурачась, отпарировала она.
— Да уж... С тобой мне это не грозит, — вздохнул Казанова.
Обняв любовника за шею, Лара прижалась лицом к его груди.
— Я самая счастливая женщина на свете, и именно ты дал мне счастье...
После таких признаний уже не надо ничего говорить. Игорь, умница, промолчал и нежно поцеловал ее.
Можно жить счастливо, если не выяснять, кто кого осчастливил.
— Принцесса, вам кофе в постель? — спросил Казанова через некоторое время.
— А ты умеешь подавать женщине кофе в постель?
— До сих пор не умел, но буду учиться.
— Дерзай.
Лариса удобно уселась, подоткнув под спину подушки, и с легкой улыбкой приготовилась ждать.
Уже скоро Игорь появился с подносом. Действительно, в чашках дымился кофе и даже лежали какие-то бутерброды на тарелке.
Лара одобрительно кивнула и маленькими глотками стала пить горячий кофе. Конечно, не бог весть что, обычный напиток из электрокофеварки, но инициативу следует поощрять.
Допив, она поставила чашку на поднос.
— Съешь что-нибудь, — попросил Казанова, успевший сжевать уже несколько бутербродов.
— Утром я обычно не ем.
— Господи, да чем же ты живешь? Не завтракаешь, забываешь пообедать, не ужинаешь...
— Да как видишь — живу.
— И при этом у тебя такой удивительный цвет лица. Как тонкий китайский фарфор, белый до прозрачности. И легкий румянец. И эти мои милые ямочки на щечках...
— Игорь! — предостерегающе произнесла Лариса, уже догадываясь, к чему это приведет.
Поздно! Эту лавину уже не остановить.
Казанова быстро отставил в сторону поднос, сдернул с нее одеяло и припал нетерпеливым ртом к ее телу. Его язык побежал от лодыжек все выше и выше, и опять ее затопила сладкая волна, и опять она поплыла, то взлетая на вершину, то падая с нее, то вновь взлетая....
Открыв глаза, она посмотрела на любовника еще туманным взором:
— Слушай, у меня уже совсем мозгов не осталось. Что ты со мной делаешь, а?
— Люблю тебя, — нежно ответил он.
Лара лишь благодарно вздохнула и сползла с подушек.
Как не хочется идти на работу...
Впереди такой
Послать бы все эти проблемы куда подальше и остаться в этой постели, с этим человеком, от одного прикосновения которого она загорается желанием...
Может, это ее судьба?..
Остаться здесь, и гори оно все огнем?! Развестись с Мишей, забрать Алешку. Игорь не раз предлагал ей пожениться. Раньше она отмалчивалась. Может быть, уже пора принять его предложение? С ним можно забыть обо всем на свете.
Как же это заманчиво... Прислониться к Казанове, сильной личности, и больше не знать забот. Растить сына, лелеять Игоря...
Нет!
Лара тряхнула головой и села в кровати. Временно расслабилась, чуточку помечтала, и довольно! Быть просто женой, даже такого замечательного мужика, как Игорь Северин, - не для нее.
Оказалось, что любовник все это время сидел рядом и наблюдал за ней. В глазах — и нежность, и тревога, и неуверенность.
Его потрясающая интуиция позволила ему понять если не все, то многое. Был момент, когда эта женщина, которую он хочет больше всего на свете, была готова поддаться сиюминутному желанию...
Был... Но прошел.
Не та это женщина.
Может быть, Казанова не желал бы ее так неистово, если бы Лариса стала такой же, как все остальные женщины, побывавшие в его постели... Как в том анекдоте: “Мне здесь нравится, и я останусь у вас жить”.
Во время интимного свидания первым делом нужно снять с женщины розовые очки…
Когда Лариса тряхнула головой, Игорь понял, что она опять ускользает.
“Эта женщина никогда не будет мне принадлежать, — со щемящей грустью подумал он. — Пока Ларочка стонет в моих объятиях, она со мной. А потом она встряхивает головой и опять принадлежит только самой себе”.
Внезапно ему стало так больно, что перехватило дыхание. Нечем дышать. Будто что-то непомерно тяжелое сдавило грудь.
И острое чувство тоски…
И неуверенность…
Вдруг Лариса уйдет? Навсегда…
Только бы она ничего не заметила. Такие женщины не для слабаков. Да он и не слабак.
Постепенно боль ушла. Это была не физическая боль, а боль души. Какое щемящее чувство...
Любовь порой не только дает радость, но и терзает. Его любовь к этой женщине пронзительно-щемящая — это и боль, и сладость, и страсть одновременно...
Пронзительная страсть...
Казанова столько всего натворил, чтобы избавиться от этой сладкой боли… Он с ума сходил, совершал безрассудные поступки… Плюнул на все и на всех… Испробовал даже крайние меры — занимался с Ларой сексом везде, где можно и где нельзя, прекрасно зная, что она не из тех женщин, с которыми можно творить подобное.