Казанова, или Российские 9 1/2 недель
Шрифт:
— По-моему, было и больше, я не считала.
— И я не считал. Но я хотел, чтобы ты хотя бы это оценила. Тогда я даже не надеялся, что ты меня полюбишь. Хоть иногда держать тебя в объятиях — вот была моя программа-минимум на тот момент.
— Ты своего добился. Только я этого даже не подозревала. Сначала я действительно просто балдела от секса в таком количестве, а потом — сам знаешь. Получил по программе-максимум. Я тебя люблю.
— Еще не все получил. Вот когда ты будешь совсем со мной — тогда я успокоюсь.
— Нет уж, ты не успокаивайся.
—
Лариса была рада, что они обо всем откровенно поговорили. Она многое поняла, а ведь еще пару дней назад боялась, что Казанова с ней только ради секса. Из-за этого было столько терзаний. И сама терзалась и его терзала. Зато теперь все стало ясно.
— А у тебя всегда такая железная эрекция?
— Если я хочу женщину, то да.
— А если не хочешь?
— Вот смешная! Малышка, это же элементарно — если мужик не хочет, то у него не встает.
— То есть могло быть так, что женщина вертит перед тобой задом и все такое прочее, а ты ноль внимания?
— Если я ее не хочу, пусть хоть голая на ушах ходит, — у меня ничего и не шевельнется.
— Ну надо же! А я считала, что хороший любовник — это тот, у которого всегда в порядке с эрекцией.
— А что, у меня разве не в порядке?
— Скажешь тоже! — рассмеялась Лариса. — Я вообще поражалась, с какой скоростью ты восстанавливаешься. Прошло всего несколько минут, и ты уже снова готов. Можешь говорить о всякой ерунде, мазать “мальчика” в желтый цвет в полосочку, а он у тебя как юный пионер.
— Ну вот, а ты не верила, когда я говорил, что люблю тебя.
— Так разве любовь и эрекция взаимосвязаны?
— Опосредованно, конечно. Я тебя люблю и всегда хочу. Даже если только что кончил, опять хочу. Поэтому и эрекция.
— А с другой женщиной у тебя может не быть эрекции?
— Да запросто.
— И такое с тобой бывало?
— Конечно. С любым мужиком это хоть раз в жизни, да бывало.
— И как часто у тебя были осечки?
— Раза три, по-моему, или четыре. Я всегда заранее знаю, с какой бабой будет все в порядке, а с какой проблемы.
— А почему проблемы?
— Ну, если она просто как чурка деревянная или истерику мне закатывает. Первый раз со мной такое было, когда поехали с ребятами на дачу. Я был без бабы, мне досталась сестра хозяйки дачи. Выпили, и все разбрелись по комнатам, а эта осталась со мной. А мне не хочется ее трахать, ну хоть умри. Мне было лет двадцать пять, а ей под сорок. Толстая, рыхлая, как разделась, у меня даже то, что еле шевелилось, упало. Она уж так старалась, но ничего даже не колыхнулось. С тех пор зарекся толстых баб
Лара хохотала так, что даже слезы выступили.
— Ой, — смеялась она, — представляю себе эту картинку!
— Ты смеешься, а я тогда испугался, что из-за нее импотентом стану. Удрал с этой дачи и поехал к одной бабе, всю ночь ее трахал и успокоился.
Лариса опять рассмеялась:
— А для тебя имеет значение именно фигура?
— Преимущественно. Морда тоже желательно смазливая, но если у бабы обалденные сиськи и задница, то я не буду смотреть на нее, а поставлю на четыре точки, и все. Но если мордашка симпатичная, а сиськи висят, или живот, или ноги кривые, волосатые, — бр-р! — передернулся Игорь. — Нет, у меня на нее ни за что не встанет.
— А если в темноте?
— Но руками-то и телом ощущаешь. Если я что-то такое почувствую, что мне не нравится, у меня сразу все упадет. Я выбирал только тех, кто в моем вкусе. Зачем мне тратить время на какую-то кикимору, если я знаю, что для меня это пустой номер? У меня лишнего времени нет. В общении с бабами для меня теперь важен только результат — кончил я или нет. А на партнершу мне глубоко начхать. Она за это бабки получает.
— Но если у тебя последнее время были партнерши, которых ты по-быстрому трахал в машине или еще где-то, то она же в одежде. Какая разница, какая у нее фигура?
— А я умею видеть то, что под одеждой. Мне одного взгляда на бабу достаточно, и я все знаю про ее фигуру.
— А если у нее фигура для подиума и все такое, и она тебе нравится, ты ее привез куда-то, а она как чурка?
— Так ведь прежде, чем ее привезти, я сначала удостоверюсь, что ей хочется со мной трахаться. Если ей не хочется, то она мне на фиг не нужна. А если ей хочется, чего ж она будет лежать как чурка? Будет шевелиться как миленькая. Я умею расшевелить бабу.
— А что ты делал, если женщина не может тебя возбудить?
— С такими я дела не имею. У меня нет лишнего времени возиться со всякими придурочными, которые будут ломаться или лежать как полено. Нюх у меня на это дело безошибочный. Так что осечки были по молодости и неопытности, а сейчас такого не бывает.
— Я всегда встречала тебя на тусовках с очень красивыми девицами.
— А я второсортный товар не покупаю.
— То есть ты считал, что ты их купил?
— Конечно.
— Но ты их как-то выбирал? Чтобы она тебе нравилась?
— Так ведь есть из кого выбирать, малышка!
— Да уж... Из тех красоток, что вертятся возле богатых мужчин, действительно можно выбрать.
Игоревы девки, хотя он им и платил, наверняка были в него влюблены. Да разве в него можно не влюбиться?
Казанова щедр, красив, обаятелен, галантен с женщинами. И хотя ему на них уже наплевать и он относится к ним чисто потребительски, используя их красивые тела для собственного удовольствия, Лариса же знает, что Игорь Северин никогда не бывает груб, бесцеремонен, бестактен. Он прекрасно держится даже в обществе своих телок, которым платит.