Казанова, или Российские 9 1/2 недель
Шрифт:
— А она не ревнует?
— Да мне-то какое дело?
— Игорь, а с тех пор, как ты со мной, ты приглашал секретаршу в свой кабинет?
Он внимательно посмотрел на нее. Слишком уж тема щекотливая.
— Малышка, неужели ты ревнуешь к этой телке?
— Нет, ты же видишь. Мне просто интересно. Меня всегда интересовала психология. Считай, что я провожу психологическое исследование твоей личности.
— Ничего себе! Это вместо того, чтобы заняться делом, ты меня исследуешь?
— А заняться делом — это трахаться,
— Ну, это я так неудачно выразился. Я просто хотел сказать, что мы с тобой треплемся, а время идет, и мы могли бы провести его более приятно. Мы же договорились, что совмещаем теорию с практикой.
— А по-моему, мы не зря с тобой обо всем говорим. Сам ведь уже убедился. Ну, так отвечай на мой вопрос.
— Было один раз, — нехотя признался Игорь. — Это когда ты мне целых три дня не звонила. Я был зол как черт. Только о тебе и думал, а как о тебе подумаю, так у меня сразу напряг. Ну я и позвал ее.
— А закрыв глаза, представлял не Ким Бессинджер, а меня?
— Точно! — обрадовался Казанова. — И знаешь, сразу полегчало. Я тут же решил: а чего я жду звонка? Поеду-ка я сам, и даже если моя малышка поначалу будет кусаться и царапаться, все равно через несколько минут будет в экстазе.
— А если бы я кусалась, царапалась и не давалась?
— Все равно бы своего добился, — уверенно сказал он.
Лариса расхохоталась и обняла его.
— Вот за это я тебя и люблю! За уверенность в себе и даже самоуверенность. И за то, что мне нравится, как ты меня ласкаешь.
— Тогда все, хватит разговоров!
Казанова тут же опрокинул ее на кровать и придавил за плечи, когда она попыталась приподняться.
— Я тебя сейчас стукну, — верещала Лариса, отбиваясь ногами.
— Стукни, только не по самому важному месту.
Она сразу перестала сопротивляться.
— А какое у нас самое важное место? — нежно спросила она, сбегая ладошками к низу его живота и сложив их лодочкой. — Вот это?
Потенция у ее любовника, как всегда, была просто потрясающая. Всего лишь одно прикосновение, и он уже готов.
— Иди ко мне, любимый, — шепнула Лариса и закрыла глаза...
Положив голову на плечо Игоря, она лежала в тихой, блаженной истоме. Даже разговаривать не хотелось — за сегодняшнюю ночь они так много говорили... Лариса была рада — и тому, что сама совершенно успокоилась насчет его прошлого, и тому, что любовник был с ней так откровенен и честен.
Рассказав все, Казанова как бы подвел черту под своим прошлым. Тех баб он просто трахал — он все же мужчина, причем очень сексуальный мужчина, а женщины сами хотели оказаться в его постели.
Нет, любимый не врал ей. Он не притворялся ни с прежними женщинами, ни с нею. На самом деле он такой, каким лишь она его знает, а не те, случайные телки.
Человек открывает душу только самому близкому, любимому, кому может довериться
К каждому человеку относятся так, как он того заслуживает.
Человека, не способного любить, тоже никто не полюбит.
Конечно, бывает и платоническая любовь к недосягаемому объекту, но не у нормальных мужчины и женщины, а у романтических юношей и девушек или... импотентов.
Бывает, что женщины любят и отъявленных мерзавцев — как говорится, страдания слаще любви.
Казанова отдал ей всего себя, и она — его награда. Он действительно заслуживает любви настоящей женщины. А все прежние были недостойны его, вот он их и не любил, а использовал.
Виснуть на мужчине, рыдать, уверяя, что жить без него не будет и покончит с собой, если он ее бросит, — это не любовь, это шантаж.
Истинную любовь не обретешь с кем попало.
— Малышка, выходи за меня замуж, — попросил Казанова.
— Ты же сам сказал, что после первого раза уже зарекся жениться.
— Так то на бабах, а здесь речь идет о любимой женщине. Я как представлю, что каждую ночь ты будешь лежать рядом со мной, положив голову мне на плечо, и я буду ощущать твои волосы и твое тело... О-о...
Она тоже об этом мечтает. Сейчас, лежа на его плече, Лара чувствовала себя удивительно комфортно. С Казановой все хорошо: и заниматься сексом, и разговаривать, и просто лежать рядом или на его плече, молчать и чувствовать тепло его сильного тела.
Пусть этот замечательный мужчина всегда будет рядом, и больше ей ничего не надо.
Сейчас Лариса уже не сердилась на своего мужа. Она была счастлива, а счастливый человек — душевно щедр.
Миша такой, какой есть. Сам он в этом не виноват, такой уж уродился. И его отец точно такой же — замкнутый, неразговорчивый. Кабинетный ученый, весь в себе.
Она ведь сама согласилась выйти за него замуж, никто ее не заставлял. Какой из себя Миша — прекрасно знала, десять лет проучились в одном классе. И тогда он был одиноким и замкнутым, и сейчас такой же. Неужели она надеялась, что после свадьбы он переменится?! Им обоим было уже по двадцать четыре года, не дети, чтобы в одночасье изменить характер.
“Зачем же я с Мишей жила столько лет? Успокаивала себя, что ребенку нужен отец. Но ребенку нужна нормальная семья, любящие родители. Года через два Алешка понял бы, что между папой и мамой — отчуждение, стена…”