Казанский альманах 2019. Лазурит
Шрифт:
– Хорошо, ангел мой, не будем. Ступай с богом.
Натали искренне уверовала, что после этого разговора всё у них наладится, и она станет строже к Дантесу, если уж кавалергард так не нравится Пушкину. В наивности своей она не знала, что у Жоржа были на неё другие планы, и куда более коварные каверзы строила милая кузина Идалика. Шёл октябрь 1836 года.
Наталья Николаевна с треском захлопнула веер:
– Я советовала бы вам, Жорж, обратить свои взоры на незамужних барышень
Ей было непривычно отчитывать настырного поклонника, но глаза молодой женщины словно открылись. Натали как будто увидела со стороны, до чего неприлично настойчив Дантес и благосклонно её поведение. В своём желании досадить мужу она зашла так далеко, что оказалась в шаге от скандала. Теперь г-жа Пушкина пыталась выбраться из ситуации, в которую её загнала ревность и уязвлённая гордость замужней женщины, заподозрившей мужа в измене. В яму эту можно было упасть самой и увлечь за собой многих, в том числе самых близких и дорогих.
– Вы несправедливы ко мне, Натали…
– Наталья Николаевна! Зовите меня так и не иначе! – Её голос зазвенел и несколько лиц, кто с удивлением, а кто с любопытством, повернулись в их сторону. Она заговорила тише, а оттого куда-то улетучилась строгость, а осталась лишь мольба: – Имейте ко мне уважение, месье барон, ваши чувства не дают право компрометировать замужнюю даму. Мой муж…
– Ах! Ваш муж! Этот безобразный ревнивец.
– Не забывайтесь, месье Дантес!
– Вы давали мне столько знаков внимания, и я надеялся на ваше особое расположение…
– Прошу прощения. – Михаил Юрьевич Виельгорский склонился перед ней. – Наталья Николаевна, осмелюсь напомнить об обещанном танце.
– Конечно, граф! – Она приняла протянутую руку доброго приятеля мужа с поспешностью, которую не преминул заметить Дантес.
Кавалергарду она кивнула небрежно, прощаясь, и то лишь из необходимости соблюдать правила приличия. Красавец-поручик густо покраснел, увидев, что непривычную с некоторых пор холодность Натали к нему отметили в этот вечер многие.
– Вы спасли меня, Михаил Юрьевич, – с облегчением шепнула молодая женщина, когда добродушное румяное лицо партнёра приблизилось к ней.
– Надеюсь, вы простили мою маленькую ложь, ведь вы не обещали танцевать со мной? – с улыбкой заговорщика уточнил граф.
– Вы подошли вовремя, и я бесконечно обязана вам.
Он видел, она не кривит душой, и всё же в первую очередь подумал о Пушкине: «Большая удача, что супруг прелестной мадам не присутствует на вечере, иначе бы случился скандал! А так, дай бог, пронесёт!»
Граф Виельгорский считал Пушкина добрым другом. Царедворец, меценат, философ и эпикуреец, он был дружен со многими, но к дружбе, как и к жизни, относился с некоторым легкомыслием. Кружа красавицу в танце, Михаил Юрьевич и не подумал по-отечески предостеречь Натали, а она, вернувшись
Совсем в другом настроении вернулся в дом Геккерна Жорж Дантес. Молодой барон был в бешенстве, стягивая с себя батистовую рубашку, он в ярости разорвал дорогую материю и зашвырнул уже бесполезные лохмотья в угол. Вошедшему в спальню голландскому посланнику он громко объявил:
– Я решил жениться, дорогой отец!
Сухощавый Луи Геккерн удивлённо приподнял брови, в тёмном с золотыми узорами домашнем халате из атласа помпадур его высокая, прямая фигура выглядела, словно закованной в блестящие латы. Он редко видел своего приёмного сына в таком раздражении и посчитал нужным немного успокоить его:
– Ты волен сам принимать решения, милый Жорж. Но надеюсь, ты поделишься со мной и назовёшь имя своей избранницы?
– Сообщу, как только решу, кто она будет!
– Вот как! – Высокий лоб барона рассекла задумчивая складка. Не так он представлял жизнь со своим мальчиком, но очень уж привязался к нему и привык потакать капризам любимца. – Кто тебя так расстроил, дорогой?
– Мадам возомнила, что может пренебречь мной! Она предпочла мне своего уродливого мужа-коротышку, который не в силах дать ей достойное содержание, но считает возможным делать её беременной каждый год! Отец, невыносимо думать, что она никогда не будет принадлежать мне!
Жорж бросился в кровать, зарыдав так отчаянно, что остановил строгую отповедь, уже готовую сорваться с губ Геккерна.
– Я не думал, что всё так серьёзно. Но позволь, мой милый, ещё недавно ты был влюблён в дочь графа Строганова мадам Полетику!
Дантес оторвал мокрое лицо от подушки:
– Я, может, и сейчас люблю её, но вовсе не так, как Натали. Идалия сама толкнула меня к мадам Пушкиной. А она… она, барон, разбудила во мне огонь, и я или сгорю в нём, или…
– Или женитесь, – поспешил докончить Геккерн.
Он не хотел и слышать слов о самоубийстве, которые, возможно, хотел произнести возлюбленный сын его. Молодые люди так часто бросаются беспечными клятвами, желают расстаться с жизнью из-за малейшей преграды. А между тем барон, наблюдавший в эти месяцы за отношениями Жоржа с Натали, был уверен, что красавица отвергла его сына лишь из кокетства. Она влюблена не менее самого Жоржа и стоит только немного подыграть, и сын получит желаемое. А вот женитьба – это серьёзно, для брака нужно подобрать блестящую партию, девушку из влиятельного семейства, чтобы карьера мальчика в России складывалась удачно.