КаZантип
Шрифт:
– Ну, рассказывай, как твои дела? – спросила Светка.
И неожиданно для себя Лена выложила бывшей однокласснице все. Не сразу, конечно, постепенно, отвечая на ее вопросы, иногда довольно бесцеремонные. Впрочем, Светка была добродушна – а это, пожалуй, единственное качество, которое успешно заменяет хорошее воспитание. Когда она о чем-то спрашивала, чувствовалось, что ответ ее интересует искренне. Причем не из пустого бабьего любопытства, а потому, что она сопереживает собеседнику. Редкий типаж. Примерно на середине разговора
«Светке бы не шмотками торговать, а в психотерапевты податься», – подумала она. И тут же эту мысль озвучила.
– Ой, да ладно тебе! – замахала руками Светка. – Это же сложно! Я бы не сумела.
– Ты уже умеешь, – улыбнулась Лена.
– Скажешь тоже… Просто тебе не с кем поговорить по-нормальному было. Скажи, Лен, а что ты теперь делать собираешься?
– Что тут можно сделать? – Лена пожала плечами. – Буду ждать, пока Витька позвонит или приедет.
– Как бы тебе долго ждать не пришлось. – Светка покачала головой. – Эти мужики… Им всем только одно надо. И вообще, мало ли, куда он поехал. Может, к бабе какой.
– Он сказал…
– Ой, да говорить они все мастера. А на уме всегда только пьянка да девки! Вот почему он, спрашивается, до сих пор тебе не позвонил?
– Не знаю… Может, ты и права. Мама вон то же самое говорит.
– А у него точно, кроме тебя, никого нет?
Несколько секунд Лена молчала. Еще неделю назад она, не задумываясь, ответила бы «нет». Но теперь…
– Не знаю… – тихо проговорила она. – Может быть, и есть. Недавно у него в гараже я помаду нашла. Он говорит, что друга с девушкой пускал на ночь. Но какого друга – не говорит. И вообще, когда он это говорил, мне показалось, что он меня обманывает.
– Конечно! – кивнула Светка. – У меня самой такое тоже бывало. Нашла в штанах у своего парня длинный черный волос. Спрашиваю – чей? Ну он мне начал пургу гнать, чего только не выдумал! Слушай, а ты эту помаду выбросила?
– Нет. Вот она. – Лена вытащила из сумки злополучный тюбик. – А что?
– Можно попытаться определить, чья она. У нас не Москва, народу мало… Ну-ка, ну-ка…
Светка с минуту внимательно рассматривала помаду, читала надписи, потом открутила крышку, мазнула себя по руке, долго смотрела на след. Лена с замиранием сердца наблюдала за этими манипуляциями.
– Нет, я толком определить не могу, – сказала наконец Светка. – Но, кажется, знаю, кто нам помочь сможет. – Эй, Валя! – Она обернулась к своей соседке. – Присмотри за моим товаром, я на секунду отойду.
Дождавшись согласного кивка, Светка вышла из-за прилавка.
– Пойдем, – сказала она, поманив Лену за собой.
Они прошли метров тридцать и остановились у палатки, в которой торговали косметикой.
– Тетя Маша, определи, что за помада и кто ей у нас торгует, – попросила Светка продавщицу.
– А что такое? – вяло поинтересовалась дебелая тетка, взяв в руки тюбик.
– Потом расскажу! Посмотри!
На
– Фирма «Буржуа», – уверенно сказала тетя Маша. – Оттеночный номер тридцать шесть. У меня такой нет, уж очень цвет ядреный. Таким только эти красятся… Ну, сама понимаешь.
– А у кого есть?
– Такой только Верка торгует.
Через несколько минут девушки были уже у точки той самой Верки.
– Есть такая у меня, – кивнула торговка. – Беру специально для одной фифы, кроме нее такой цвет никто не покупает.
– Для кого, помните? – замирая, спросила Лена.
– Конечно, помню…
Глава 23
Чем дальше отъезжал Громов от гостеприимного поселка, тем тоскливее становилось у него на душе. Не радовали ни дорога, ни байк, ни голос Кипелова в наушниках. Как ни крути, а он первый раз в жизни изменил Ленке. И ладно бы хоть изменил по своему почину, так сказать. Так ведь нет. Это не он Галю трахнул, наоборот, это девчонка взяла его и оттрахала – по-другому это никак не назовешь. Позор какой!
Громов чувствовал, что у него горят щеки. С каждой секундой чувство стыда становилось все сильнее. Он подчинялся внезапному порыву – позвонить Ленке, все честно рассказать и попросить прощения. Но мобильник он оставил Томилину, поэтому надо было сначала добраться до какого-нибудь населенного пункта. Но пока он ехал, решимость все сказать Лене пропала. Нет, он не может. Лучше ничего не говорить. Ленка и так последний день какая-то сама не своя была, из-за помады ему сцену устроила. Сознаешься сейчас – потом ни за что не докажешь, что этот случай был единственным. Так можно и потерять любимого человека. Нет, пусть уж лучше она ничего не знает.
Но позвонить девушке все равно было нужно, он же обещал.
Вскоре впереди показался очередной поселок. Громов притормозил около двухэтажного кирпичного здания, в котором располагались почта и переговорный пункт.
– Мне десять минут с Серпуховым, – сказал он кассирше. Через минуту он уже был в кабинке и набирал нужный номер.
«Только бы мать ее не подошла», – подумал байкер, слушая длинные гудки. Но ему повезло. Подошла сама Лена.
– Да? – услышал Громов знакомый и до боли родной голос. Звучал он грустно и устало. Громова словно иглой пронзило острое чувство вины.
– Привет, родная, – насколько мог ласково сказал он. – Это я.
Голос его звучал виновато – сказывалась проведенная с Галей ночь. Лена эту интонацию заметила.
– А… это ты… – без особой радости сказала она. – Ну, здравствуй. Что не звонил так долго?
– Понимаешь… Так обстоятельства сложились. – Громов не хотел рассказывать про драку на заправке. Зачем девушке зря волноваться.
– Обстоятельства… Понятно. И что же это были за обстоятельства? Такие же, как в гараже?
– Что ты имеешь в виду?