Казенный дом (Чеченский транзит - 2)
Шрифт:
Попавший по распределению в Архангельск недавний выпускник Омской школы уголовного розыска Андрей Гусаров с участковым Николаем Змушко делали поквартирный обход. Нудный и никчемный. Господа москвичи удумали. Не хрен сидеть, говорили, надо обойти все дома, всех подозрительных выявить. Выполняйте. Оперативник, участковый и - вперед. Утречком и вечерком.
Утречко в Архангельске зябкое, серое, а когда с бумкомбината ветерок попутный принесет ароматы, то и совсем прекрасное. Недосып, глаза смежаются, снегом не вытереть лицо, ибо осевший уже, грязный, подтаявший.
– Кто там?
– Участковый. Открывайте. Посторонние есть?
Люди заспанные. Кто сам уже встал, те ничего, а кого разбудили - не соображают, таращатся.
– А что случилось?
Направляясь к другому подъезду, оставив за спиной разбуженных и перепуганных жильцов, Андрей подумал, что сегодня город работать не будет. Тихарили-тихарили, а теперь перебудили. Такие слухи пойдут!
Квартира за квартирой, этаж за этажом.
– Проверка паспортного режима. Откройте.
Так тебе маньяк и откроет. Затаится, будто дома нет. Вот и все. А то и вовсе на поезд - чух-чух на гастроли. На четвертом этаже из-за двери доносились странные звуки. Было похоже то на рыдания мужчины, то на визг ребятни.
– Ранние пташки. Несчастная семья, - вздохнул Змушко.
На звонок открыла дверь пожилая женщина.
– Извините, мы с проверкой. Что у вас случилось?
– Да ничего. Напугали Павлика, вот и плачет.
– Вы вдвоем? Посторонних нет?
– Кто к нам приходит? Это вон, наверху, гости бывают. Бесятся с жиру. Хорошо, что вы зашли. И БХСС ещё будет, я позвонила. Издевательство прямо. Тут концы с концами не сводишь, а верхний сосед совсем обнаглевши. Это сколько ж надо мяса достать и домой наносить, чтобы кровища с балкона капала? Успокойся, Павлик, хватит.
Глядя поверх головы сгорбленной женщины, Гусаров увидел в квартире человека в инвалидной коляске. Болезнь Дауна. "Вот почему несчастная семья" - вспомнил Гусаров слова участкового. Парень плакал и, не переставая, тер колени так, будто сбрасывал с них что-то нехорошее, вредное.
– Уже и одеяло ему сменила, а он все вытирает. Напугался, бедный. Тут и здоровый напугается, когда на тебя станет капать кровь.
– Кровь?! Откуда?
– С верхнего балкона, говорю. Я по утрам выкатываю сына на балкон подышать свежим воздухом. Он от этого целый день как шелковый, не капризничает. Слышу - плачет. Вышла к нему и обмерла. У него ручка в крови. Смотрит на неё и плачет, бедненький. Глянула - и на покрывале пара капель. Свежих. Целого кабана, должно быть, на балконе держит. Мясо, видать, оттаяло и потекло. Хоть бы в целлофане держал.
– Разберемся, - пообещал, участковый.
– До свидания.
– Сходите к ним, сходите. Ишь разъелись. Тут талоны никак не отоварить...
Змушко, оставив непроверенными ещё три квартиры на площадке, заторопился наверх.
– Давай скорее, пока бэхээсэсники не приехали. Палку себе срубим, если краденое держит или нетрудовые доходы имеются, или лося без лицензии завалил.
– А кто там живет?
Гусаров тоже был удивлен таким обилием еды
– Электрик и киномеханик по совместительству.
– Главное, что не директор мясокомбината или магазина.
– В том-то и дело. Сейчас мы его на чистую воду...
Было слышно, как в квартире звенит звонок. К двери долго никто не подходил.
– Откройте, мы знаем, что вы дома. Это ваш участковый. Проверка паспортного режима.
Змушко, ожидавший появления БХСС с минуты на минуту, потерял терпение. Раскрытие хищения уплывало от него. Эти мужики из управления все припишут себе. Максимум, что упомянут: "При содействии участкового Змушко".
– Открывай, говорю, а то высажу дверь.
Для подтверждения угрозы лейтенант в сердцах стукнул по двери сапогом.
– Кто там?
– Что "кто там?". Я уже третий раз говорю, что участковый.
– Сейчас.
Щелкнул замок, дверь приоткрылась и высунулась голова высокого мужчины лет тридцати.
– Почему не открывали?
– Извините ради Бога, я спал.
Вранье. Хоть и хлопает глазами, да не от яркого света. Притворяется. Сна ни в одном глазу.
– Спал, спал... Три часа тарабаним.
– Что вам нужно?
– Проверка паспортного режима.
– Вам паспорт? Сейчас.
Мужчина захлопнул дверь перед носом участкового, который дернулся, чтобы войти в квартиру.
– Вот хамло!
– удивился Змушко.
Он нажал кнопку звонка и держал, не отрывая палец, с полминуты. Дверь снова приоткрылась и мужчина в щель протянул паспорт. Змушко едва заглянул в него.
– Вы зачем дверь закрыли, гражданин Пальчиков?
– Я не одет.
– Мы не барышни. Посторонние есть?
Гусаров уловил едва заметное беспокойство, в глазах хозяина квартиры с запасами мяса. И не только он. Змушко азартно пошел напролом.
– Надо осмотреть помещения, если не возражаете.
Резкое "возражаю" не остановило участкового. Незаконность спишется и никто о ней не вспомнит, если будет возбуждено уголовное дело против этого толстосума.
– Не волнуйтесь, если у вас женщина, мы никому не скажем. Мы тоже мужики.
Хозяин был оттеснен в коридор, а потом и в комнату.
– Никого?
– Я вам русским языком говорю, что я один.
– С вашего позволения, на балконе ещё проверю.
– Пожалуйста, - спокойно ответил Пальчиков.
Зачем ему волноваться? Балкон пуст. Змушко смешался на секунду. Перенес! Куда-то перенес кабана или лося. Услышал, видать, плач да причитания больного пацана и перенес куда-то. В холодильник, наверное, а туда не полезешь. Хотя, дверь на кухню открыта.
– У вас есть ордер?
Начинается. Допер, что без санкции прокуратуры нельзя входить без веских оснований. Жалобу накатает. Сытые обязательно жалуются. Отписывайся потом. Какая теперь разница, поверхностный был осмотр или тщательный? Холодильничек у него малюсенький - "Морозко". Водку в три ряда и то не поставить. Змушко помялся с ноги на ногу.