Казенный дом (Чеченский транзит - 2)

Пономаренко Николай

– Ты, мусор, мне в задницу жучок вживил, что ли?

– Очень нужна мне твоя задница.

– А почему же Леву Пачку задержали?! У нас разговор был один на один.

– Я с такой шушерой, как ты, не связываюсь. Ты знаешь мой профиль.

Затосковал Иван. Жил с Валентиной на её зарплату. Стыдно было. В Питере "работать" не давали. Ездить на "гастроли" значило оставлять невесту.

– Дуралей ты! Работа подходящая, пойдем, с людьми познакомлю. В Подвале такие зубры обитают - не хуже твоего Пал Иваныча. Завязывай.

Гусаров все-таки затащил

приятеля в Подвал, познакомил с Архипом Петровичем Кленовым. Для чего даже на пузырь разорился. Не вышло с первого раза. Иван себе представить не мог: как это работать на ментовку?! Но благообразные слова Петровича запали в душу. И Андрюха плешь проел:

– Ты, Ваня, мне помогал на Ставрополье, в Калининграде? Помогал! Значит, уже ссученный.

– То совсем другое дело было!

– Постой-постой! Ты помогал мне остановить бандитов, так? Значит, по твоим понятиям, уже замазанный. Сказал "а" - скажи и "б".

– Нет уж, "б" я не стану.

– Тебя никто не заставляет работать опером. Будешь плотником, слесарем. Досочки построгать, замочек вставить, протечку устранить - чем не работа? Ты же рукастый парень. Давай хоть временно, какие-никакие деньги Валентине принесешь.

И Петрович на второй встрече, подвыпивший, стал свои фокусы показывать. Ему в мастерскую какой-то диковинный стальной ящик приволокли, чтобы открыл.

– Попробуй, Иван.

Он кое-что понимал в замочных секретах. Поколупался и спасовал.

– Такой не открывается.

– Не по зубам? Зайди за шкафчик. Зайди, зайди. Нечего пялиться на добрую работу.

Поскрежетал, пощелкал Петрович и зовет:

– Засек время?

Дверца распахнута, какие-то бумажки внутри. Те, что ящик принесли, тоже рты разинули.

– И ты такие способности под землей, в подвале, хоронишь?

У Ивана захватило дух от перспективы научиться замочным фокусам.

– Не в подвале, а в Подвале! С большой буквы, понимать надо.

Гусаров дожал нерешительность Харитоненко.

– Петрович отсидел столько, сколько ты на свете не живешь. И ничего работает.

Иван думал, месяц-другой прокантуется в Подвале и - на волю. Ни фига! Коммунистические идеалы коллектива и пропаганда труда иногда срабатывают. А какой труд! Вскоре после кончины Петровича, прибежал этот ненормальный Гусаров, как всегда с шилом в заднице.

– Ваня!

Пятница же, мать вашу! Обещал Валентину встретить на Финляндском вокзале, чтобы ехать в садоводство. Бабенка его, медсестра, оказывается, в свободное от уколов время в земле колупалась. А его пристегнула худенькую свою постройку доделывать. Иван даже с удовольствием стал строить свой собственный домик. Первый в жизни. Гвоздей сегодня набрал, инструмент приготовил, досочки уже завезены. А этот обалдуй торопит:

– Там пять сейфов! Хозяин уже на дачу рванул. Если сегодня не посмотрим содержимое - завтра его там не будет!

– Я сам на дачу собрался!

– Ты только скажи, сможешь, как Петрович? Я же знаю, что вы корешились! Ваня, ради меня!

– Сколько раз говорил, зря тебя

в органах восстановили! Псих, сдвинутый на посадках. Остынь, смотри, какой день...

– Ваня!

– В общем, так. Ровно в семь у меня электричка. Без пяти я буду стоять у вагона. Что успею - сделаю.

Свое ворчание Харитоненко продолжал уже в Гусаровской машине.

– Я не такой, как ты, чтоб семейную жизнь портить из-за какой-то вшивой работы. По ночам на службе сидеть, вместо того, чтобы жену обхаживать.

– Не ворчи. Одну ночь можешь поработать.

– Чего? Ночь работать? Эту ночь? Я сказал, что буду стоять у вагона без пяти семь! И ты обещал дать машину.

– Вань, ты не расслышал, в офисе - пять сейфов. Пять! Сейчас сколько времени? О, смотри-ка, тоже пять.

– Меня не волнует. Сколько успею, столько и открою! А потом - на вокзал с сиреной и мигалками. Кстати, чего мы плетемся?

– Сейчас прихватим кое-кого - и за дело.

На Большом проспекте Гусаров притормозил за машиной "Скорой помощи". Иван заерзал.

– Нашел время лечиться! У меня электричка.

– Если б не человек в этой "Скорой", жить бы тебе без уха, - ответил Гусаров, выходя из машины.

Симонов! В Калининграде, когда охотились за перевозчиками урана, бандиты отрезали Ивану ухо кинжалом. Решивший исход той схватки собровец и Гусаров отвезли раненого в больницу. Ничего, пришили, ухо даже шевелится. Андрей, видимо, давший распоряжения, вернулся и продолжил путь. "Скорая" двигалась следом. Свернув в переулок, Гусаров сразу заметил голубую "шестерку".

– Здравствуйте, товарищи, начинаем чтение программы передач!

Машина Андрея резко повернула влево, блокируя "жигулям" отъезд назад. "Скорая" встала перед их носом. Мгновенно пассажиры этих двух машин взялись за дело. "Санитары" в черных масках и комбинезонах с надписями "Милиция" выдернули из "шестерки" Петю-Колю с Федей-Васей, набуцкали сопротивлявшемуся здоровяку и уволокли "долечиваться" в медицинском РАФе. Их места в "жигулях" заняли двое бойцов, одетых по гражданке. Никифоров с Иваном в это время вскрыли дверь офиса Кудратова и вошли в него. Гусаров распорядился увезти задержанных и вернулся.

– Спасибо, Вася.

Симонов молча пожал руку.

– Дальше что?

– Пусть твои встанут неподалеку. Всех, кто будет подходить к жигулю задерживать и - в скорую.

– Ладно.

Гусаров вошел в офис. Солидное помещение в двух уровнях.

– Где? Да поворачивайся ты!
– встретил Харитоненко.

В такой работе Иван любил чувствовать себя в центре происходящего. Сейчас он главный. Можно покомандовать. Пусть бегают, выполняют его прихоти. Один раз на задании так пить захотелось! Невмоготу! Срочно сорвали сразу после обеда. Колбасину съел. Острую. То ли с перцем, то ли с селитрой и порохом. В охотку пошла. Во время работы внутри такой жар разгорелся, что ни о чем, кроме ледяного лимонада, думать не мог. Принесли, как миленькие. Выпил - замочек и открылся. Заказчики же подумали, что Ваня понтился.