Казенный дом (Чеченский транзит - 2)
Шрифт:
– Ну, ты знаешь...это, муж твой, того, не понимает, вот. Дочке твоей четырнадцать, - возвышался над Натальей Енгаевой битюг.
И где они такого наняли?
– Ты двадцать, это... тысяч баксов... нам, да. Охранять будем...
Но Енгаев не сдался. Не нанимать же другую кодлу против этих наглецов, есть ещё органы. Написал в РУОПе заявление, которым стал заниматься Марченко. Сергей пожалел, что Енгаев не знал ни имен, ни кличек вымогателей. Эльдар Александрович пояснил:
– Они как-то странно друг друга
Марченко порылся в компьютере, поговорил с сослуживцами о наиболее колоритной фигуре в группировке, об их машинах, но кто такие распознать не удалось. С подобными приметами никто не вспомнился. Не мудрено, если учесть постоянное пополнение штата криминальных структур. У них такой резерв в колониях! Некомплекта личного состава у банд не наблюдается. Откуда-то выплыл и этот новичок, Тимоня. Марченко сразу присваивал клички, чтобы легче было ориентироваться в разговорах о членах банды, если не знаешь настоящих имен.
– А главный у них такой плоский, руки - как лопаты деревянные.
– Глазами моргает вот так - быстро быстро?
– Нет, не заметил, такого.
Значит надо самим знакомиться, решил Марченко и объяснил Енгаеву, как надо действовать.
Бывает, что руоповцы в долгом ожидaнии проводят и день, и ночь, и ещё сутки вяло и тихо, чтобы потом в один момент вдруг превратиться из будто бы скучающих бездельников в непреодолимо сильно действующую группу целеустремленных людей. Операции готовятся скрупулезно. Есть объект, есть признаки преступления, но ещё не наступил момент, когда можно начинать. Инициатор не отходит от телефона. Кто-то посвящен в предстоящую задачу, а некоторые знают только общую картину будущей реализации. И не дай бог кому-нибудь лезть с расспросами в чужую инициативу. То кажущийся штиль, то штормовое движение.
Марченко ждал звонка Енгаева в кабинете на Литейном. У Никифорова тоже кроилось какое-то свое дело. Сергей ещё не знал, кого дадут ему в партнеры на предстоящий выезд, на встречу с енгаевскими рэкетирами. Многие ребята уже насладились походом в новое здание РУОПа на улице Чайковского. Долгожданное и приятное событие. А он торчит здесь в поднадоевшей тесноте. Уже ему на пальцах показали, где и какие будут кабинеты, какая мебель завезена, как несправедливо меньше, чем соседям, дали им площадь - аж на семь метров.
Заглядывал Гусаров и снова убегал решать вопросы переезда. Точнее переездов. У него двойной праздник. И дома и на службе. Квартиру ему выделили от Главка и отдельный служебный кабинет. Упиться и не жить! А он, Серега, сидит и ждет когда этот охламон прорежется. С них, с богатеев, бабки дерут, а он страдай. Да где ж ты есть, сволочь бандитская двухметровая? Скорей бы складывал свои длинные костыли, чтобы поместить в отнятой машине, да дул бы на всех парах за очередной выплатой. Енгаев,
Комов, сидевший у зазвонившего Никифоровского телефона, схватил трубку. С первых слов дал отмашку Игнатьичу - ОНО! Куривший в коридоре Никифоров, лавируя меж столов, забивавших кабинет, как льдины протоку, выставив руку вперед для приема трубки, бормоча о скором переезде в новые апартаменты, пробрался к своему столу.
– Да! Точно или похож, мать ети? Сколько pаз... Ладно! Прямо у входа!
Никифоров дал знак Комову собираться, повернулся, оглядывая кабинет, и позвал:
– Калязин и Шматьков!
Марченко, видя, что остается вдвоем с Чернобитовым, аж привстал:
– Игнатьич! Ты что? Я один , что ли поеду на эту кодлу?
Захваченный азартом выезда, Никифоров на секунду отвлекся от своей задачи.
– В коридоре Ерема с Березиным курят, их возьмешь.
Никифоров проделал по кабинету обратный путь значительно быстрее, увлекая за собой двух сотрудников.
Сергей не успел присесть, как рявкнул его аппарат.
– Слушаю вас, Марченко!
Звонил Енгаев:
– Сергей Богданович, они назначили встречу на Пулковском шоссе, возле обсерватории. Тот верзила через каждое слово грозился убить за поход в милицию, они что-нибудь пронюхали?
– Ничего не пронюхали, обычные угрозявки. Когда встреча?
– Дали час на сборы.
Марченко ещё раз напомнил:
– Уезжайте к знакомым, оттуда мне позвоните. Часов в шесть. Они на той же машине будут?
– Не знаю, сказали, что сами подойдут к моей.
На Сергеевой пишущей ручке световое табло показывало три часа дня. Так, до обсерватории минут сорок ехать, если не спеша. Хлопнул по кобуре, по карманам - все на месте.
– Поехали, Чернота.
Сергей направился в коридор позвать остальных. Но ни Еремеева, ни Березина в коридоре не оказалось. Вот тебе и два метра роста! Без их подмоги можно самому два метра заработать и в длину и в глубину.
– Ерема! Березин!
– крикнул на всякий случай.
Не отзываются. Пробежал к лестнице - нету. У соседей тоже. К руководительским кабинетам - пусто, в туалете нет. Ребята из других отделов не видели эту парочку.
– Да ек их рот! Во! Андрей Витальевич! Ехать надо, а в отделе я да Чернобитов.
Гусаров, замороченный переездами, своими разработками, шел перетряхнуть накопившиеся срочные бумаги, а наткнулся на смятенного Марченко. Надо притормозить его эмоции. Улыбнулся.
– Сергей Богданович, не усердствуй, спокойнее.
– Да ек их рот, там человека ждут, все отработано, а ехать некому.
– Как некому?
– Сгинули. Игнатьич двоих выделил, а они куда-то...
– Как некому, а я ?
– Что вы?
– Поехали, поехали, - Андрей похлопал Марченко no спине.