Каждые пятнадцать минут

Скоттолине Лиза

– Да, я уверен, она будет возражать.

– И что ты думаешь? Ты принял окончательное решение?

– Пока нет. Я поэтому и звоню – узнать, что вы думаете по этому поводу.

– Вряд ли мне стоит вмешиваться. В любом случае я действительно считаю, что твои отношения с Ханной были всегда необыкновенно близкими. Ты лучший отец, какого я встречал в жизни.

– Спасибо. – Эрик почувствовал теплую волну благодарности.

– Помню, когда она родилась… Как ты занимался ею с самого ее младенчества. Думаю, именно ее рождение помогло тебе справиться с теми проблемами,

которые у тебя были. Было очень приятно смотреть на вас вместе.

Эрик на какую-то долю секунды вернулся в прошлое, в те чудесные дни.

– Да уж… Помню, как я поначалу не знал, что с ней делать, как взять на руки, но почему-то я не боялся ошибиться. Это было так… естественно.

– Точно. Ты последовал за своими чувствами – и Ханна ответила.

Эрик вдруг почувствовал беспокойство:

– А вы не думаете, что это потому, что мы с ней оба страдаем тревожными расстройствами?

– Нет. Я думаю, что когда Ханна родилась, ты смог наконец найти путь к себе. Ты перестал зацикливаться на себе и своих проблемах – и поставил ее на первое место, как и положено хорошему отцу. – Артур помолчал, потом продолжил: – Ханна стала смыслом твоей жизни, она дала тебе ощущение полноты жизни, которого раньше у тебя не было. Поэтому я думаю, именно она помогла тебе выздороветь. А ты, в свою очередь, помогаешь оставаться здоровой ей. То, что связывает вас с Ханной – не тревожное расстройство. Вас связывает любовь. – Эрик не знал, что сказать, так его растрогали слова Артура. – Из твоих слов, если я правильно понял, следует, что ты готов принести в жертву свою карьеру, если понадобится, и ограничиться только частной практикой.

– Верно.

– Ты написал столько великолепных статей. У тебя блестящее резюме. Ты можешь писать и печататься. И если ты уволишься из больницы, у тебя будет больше свободного времени. Практика ведь у тебя есть, не так ли?

– Да.

Чем дальше говорил Артур – тем сильнее росла внутри Эрика уверенность в том, что эта мысль о совместном проживании с Ханной правильная.

– Какое бы решение ты ни принял, оно будет единственно верным. Я абсолютно доверяю тебе и твоей интуиции.

– Спасибо. – Эрик почувствовал нечто вроде облегчения.

– А у тебя есть какие-нибудь новые интересные случаи? Пожалей меня, спаси старика от скуки!

Эрик сразу вспомнил о Максе.

– У меня новый пациент с ОКР. Ему семнадцать.

– Моет руки? Считает?

– Нет, у него ритуальные действия и навязчивая идея. Он все время думает об одной девушке и боится, что причинит ей вред.

– О, это очень типично для ОКР.

– Да, я знаю. – Эрик в который раз поразился тому, как легко разговаривать с Артуром и как внимательно тот слушает. – Но есть кое-что… он… он взял себе телефон, который она случайно оставила на виду.

– Хм… что ж, такое бывает.

– Что-то в нем меня настораживает. Как вы думаете, ей грозит опасность?

– Вовсе нет, – фыркнул Артур. – Они часто боятся, что кому-то причинят боль или вред, случайно или даже намеренно, но пациенты с ОКР редко проявляют агрессию по отношению к объектам своих навязчивых идей. Они

никогда не делают того, что представляют себе, ты же знаешь.

– Да, разумеется.

– И все же в твоем голосе я слышу тревогу.

– Да. Одна вещь не дает мне покоя. Во время сеанса я все время думал, а не случай ли это Тарасова?

Эрик имел в виду историю, когда пациент психиатра Тарасова говорил врачу о том, что хочет причинить вред девушке, но психиатр не донес на него в полицию, подчиняясь профессиональной этике. И в один далеко не прекрасный день этот пациент убил ту девушку, а ее родители обвинили во всем психиатра. Суд счел врача виновным, и был принят закон, по которому психиатр обязан сообщить в полицию или предупредить потенциальную жертву об угрозе, если о таковой ему становится известно в процессе лечения.

– Не вижу здесь никакой связи с Тарасовым. Но у меня всего лишь каких-то сорок с лишним лет врачебной практики.

– Наверное, вы правы. – Эрик никогда не сталкивался со случаями, подобными Тарасову, они были редкими, хотя перед каждым психотерапевтом рано или поздно вставала такая дилемма: донести в полицию или предупредить жертву и тем самым рискнуть доверием пациента навсегда – или оставить все как есть, положившись на удачу и дело случая.

– Как давно ты его лечишь?

– У нас был пока только один сеанс.

Артур крякнул:

– Ты бежишь впереди паровоза, тебе не кажется?

– Наверное. – Эрик облегченно выдохнул.

– Прежний Эрик мог бы тревожиться из-за этого – но новый Эрик из тех, кто никогда не тревожится попусту. Почему ты замолчал?

– Я слушаю вас, – улыбнулся Эрик.

– Рад, что ты позвонил мне, но время позднее, старикам пора спать. Моя благоверная меня уже зовет.

– Спасибо вам. И обнимите ее от меня, хорошо?

– Само собой. Звони в любое время. Ты же знаешь – я всегда рад поболтать с тобой.

– Спокойной ночи. – Эрик повесил трубку, доел свой сэндвич и снова взялся за кисть.

Глава 12

Воскресным утром, когда Эрик открыл дверь кабинета, Макс уже сидел в пустой приемной.

– Доброе утро, Макс. Заходи.

– Привет. Спасибо. – Макс едва поднял глаза, входя в кабинет, голова его была низко опущена. Он был в той же одежде, что и накануне, и от него попахивало, словно ему не помешало бы принять душ. Эрик попытался поймать взгляд Макса, закрывая за ним дверь кабинета.

– Как ты?

– Да ужасно! Я вообще не могу спать, я все время тюкаю себя в голову, и Буле хуже. Она ничего не ест – вчера за весь день только выпила кофе и поела немного печенья. – Макс так и не сел. Когда он наконец взглянул на Эрика, в глазах у него светились боль и отчаяние. – Я совершенно вымотан, и мне реально нужны лекарства. Вы ведь выпишете их мне, доктор Пэрриш?

– Пожалуйста, присядь, и продолжим разговор…

– Ну почему вы не можете просто выписать мне лекарства, доктор Пэрриш? – Макс сцепил руки в замок. – То есть… ведь я за этим к вам и пришел. Это тюканье… эти мысли, все вместе – мне нужна помощь!