Каждые пятнадцать минут
Шрифт:
– Я не обязана отчитываться перед тобой.
– Почему? Почему ты не хочешь говорить?
– Когда все закончится, я тебе сообщу.
– Но я беспокоюсь за Ханну! Ты не думаешь, как это может ранить ее? Все это слишком для нее. Ей и так тяжело из-за нашего расставания.
– С ней все будет в порядке.
– Совсем не факт! Она очень чувствительная девочка.
Эрик знал, что эмоциональное здоровье Ханны было предметом беспокойства для них обоих с самого ее рождения. Он боялся, что Ханна может унаследовать его склонность к тревожным
– Мы начнем все с начала. С нуля.
Эрик попробовал по-другому:
– Я могу купить дом? Я бы выкупил его обратно. Это же мой дом, мой собственный!
– Нет, он уже продан, за наличные, полная стоимость.
Интересно, когда она научилась говорить как риелтор?
– Сколько тебе заплатили? Я дам больше. Я перекрою их цену.
– Нет, сделка есть сделка. – Кейтлин хлопнула в ладоши: – Оставь это. Ты никогда ничего не можешь оставить!
Эрик чувствовал, что закипает, но старался сохранить контроль:
– А где Ханна? Мы могли бы поужинать вместе сегодня вечером…
– Мы не можем. У нас сегодня тренировка по софтболу.
– С каких пор она играет в софтбол?!
Определенно, мир вокруг Эрика сошел с ума. Ханна терпеть не могла спорт. Она была абсолютно неспортивным ребенком. Она любила рисовать, писать, читать – была таким же книжным червем, как и он.
– Сегодня первая тренировка, летняя группа.
– Ты не можешь записывать ее в секцию софтбола, не предупредив меня. Мы договаривались решать эти вопросы вместе.
– Мы идем только на пробную тренировку. Для пробной тренировки мне твое согласие не требуется. – Кейтлин махнула наманикюренной ручкой.
– Нет, требуется. Мы подписали официальный документ. – Эрик чувствовал, как все вокруг рушится, расплывается: его жизнь, его жена… его дом, его дочь… контроль. Для него это было чересчур.
– И какие у тебя могут быть возражения против этого?
– Ты прекрасно знаешь, какие. Ты силком тянешь ее в спорт. Ты хочешь, чтобы она была спортивная – как ты. И тебя не волнует, хочет ли она сама этого.
– Да что в этом такого? Дай ты ей быть нормальным ребенком, бога ради! – Кейтлин взмахнула руками, как будто собираясь взлететь. – Нормальные дети любят спорт. Ты что, не хочешь, чтобы она была нормальной?
– Я хочу, чтобы она была собой.
– Нет, – огрызнулась Кейтлин. – Ты хочешь, чтобы она была тобой.
– А ты хочешь, чтобы она была тобой! – огрызнулся в ответ Эрик, попутно подумав, когда же они перешли от «я надеюсь, наша маленькая девочка будет похожа на тебя» к «я надеюсь, наша маленькая девочка будет на тебя совсем не похожа».
– Хватит, Эрик. Уходи. У тебя нет права здесь находиться.
– Где она? Я хочу ее видеть.
– Нет, нельзя. Ей надо одеваться. Мы скоро
– Я не могу с ней повидаться? Ты серьезно? – Эрик сделал шаг к двери, но Кейтли заслонила проход собой, раскинув руки.
Эрик был крупным мужчиной, но он не мог применить к ней силу – и она это знала. Он никогда бы на такое не пошел. Никогда.
– Мы покупали экипировку и форму, она устала. Не надо ее беспокоить.
– Я не собираюсь ее беспокоить, я хочу только поздороваться. Она же меня ждет и…
– Ты не увидишь ее. – Голубые глаза Кейтлин смотрели холодно. – Сегодня не твоя очередь.
– Но она мой ребенок!
Эрик ненавидел все эти «моя очередь – твоя очередь». Он скучал по своей дочери каждый день, а мог увидеться с ней только каждые вторые выходные и один раз в неделю пообедать. Это было согласовано с адвокатами, и Эрик жил в таком режиме уже три месяца, но никак не мог привыкнуть к этому расписанию.
– Я звоню Дэниелу. – Кейтлин решительно вытащила айфон из кармана шорт и нажала кнопку вызова. – А тебе лучше позвонить Сьюзан.
– Война адвокатов? Нет, увольте. Пожалуйста, остановись.
– Что ж, пеняй на себя. – Кейтли отступила в сторону, прижала телефон к уху и заговорила в трубку: – Дэниел, у меня тут проблема…
Эрик прошел мимо нее, вошел в дом, миновал прихожую и побежал по лестнице, прыгая через две ступеньки. На втором этаже он постарался сделать веселое и беззаботное лицо.
– Папочка, это ты? – раздался из комнаты Ханны радостный голосок.
Глава 5
– Папочка!
Она выскочила в коридор, и Эрик принял ее в свои объятия, подбросил в воздух, а потом прижал к себе крепко-крепко, вдыхая идущий от ее волос аромат шампуня «Принцессы Диснея», смешивающийся со слабым синтетическим запахом желтого спортивного костюма с принтом «Детской стоматологии Дэвида».
– А как ты догадалась, что это я пришел? – Эрик чуть было не сказал «домой». А ведь он теперь даже не знал толком, где его дом. Его дом продается. Продан. Его больше нет.
– Я услышала твои шаги на лестнице. У тебя большие ноги. – Ханна обвила руками его шею и терлась об него лбом, как котенок. Темные, прямые, длиной до подбородка волосы падали ей на лицо, круглое как луна, хотя сама она была худенькая, с торчащими коленками. Из шорт торчали босые ноги.
– Я люблю тебя, солнышко. – Эрик поцеловал ее в щеку.
– И я тебя люблю.
– Как твоя диорама, понравилась миссис Вильямс? – Эрик поставил ее на ковер. Она была такая милая в этой своей форме для софтбола и очках в розовой оправе – у нее была дальнозоркость, линзы очков увеличивали ее лазурно-голубые глаза, именно поэтому Эрику всегда казались невероятно трогательными маленькие девочки в очках.
– Она в восторге! – просияла Ханна, демонстрируя в сверкающей улыбке все зубы разом, кроме одного, слева, который недавно выпал. – Она сказала, что моя диорама одна из лучших в классе!