Каждый его поцелуй
Шрифт:
– Эксцентричном поведении, – предложил он. – Если выражаться тактично.
Она сжала его плечо.
– Энтони и Дафна тоже беспокоятся о тебе. Как и Йен...
– Йен? – Дилан рассмеялся при упоминании старшего брата и поднялся на ноги. – Йен слишком занят, мотаясь по Континенту, чтобы обо мне беспокоиться. Сейчас он на каком-то конгрессе в Венеции разрешает дипломатический кризис гигантских масштабов. Хорошо, что он был послушным мальчиком и стал послом. Семье не нужны две паршивые овцы.
Он забрал у Виолы список имён и положил в карман, затем поднес её руку к губам и поцеловал.
– Спасибо, виконтесса.
– Но я же ничем не помогла.
– Напротив. – Дилан отпустил её руку, поклонился и направился к двери. Хотя едва ли он смог бы объяснить это Виоле, но она только что сделала для него больше, чем могла вообразить.
Глава 3
Грейс тащила корзину с апельсинами по Лондонскому мосту под проливным дождём. Она целыми днями продавала апельсины на углу Ладгейт-Хилл и Олд-Бейли по пенни за штуку, и в такую холодную и сырую погоду, как сегодня, работа становилась очень тяжёлой. К счастью, Грейс уже двигалась в сторону дома.
Корзина была почти полна, значит, на этой неделе у Грейс не получится рассчитаться с миссис Эббот. Благодаря вчерашнему балу она выплатила половину долга по аренде за прошлые три недели, а оставшуюся сумму обязалась отдать домовладелице в пятницу вместе с предоплатой за следующую неделю. Невыполнимое обещание на данный момент, поскольку в кармане у Грейс лежало не больше шести пенсов.
Шесть пенсов не произведут впечатления на миссис Эббот.
Домовладелица позволила ей остаться только потому, что в течение предыдущих шести месяцев Грейс платила аренду каждую неделю точно в срок. К тому же она не шумела, не водила к себе джентльменов и ни на что не жаловалась. Но милосердие миссис Эббот не безгранично. К пятнице, до которой оставалось всего два дня, оно иссякнет.
Грейс весь день пронизывал страх, он нарастал с каждым проходившим мимо неё человеком, потому что в такие дни, как сегодня, люди больше заботились о том, как бы не промокнуть, чем о покупке апельсинов. Мрачному настроению Грейс поспособствовал и недостаток сна прошлой ночью, поскольку после бала ей выдались на отдых всего пара драгоценных часов.
Грейс свернула на Сент-Томас-стрит, направляясь в сторону своего жилища на Крусификс-лейн и плотнее закуталась в плащ, защищаясь от дождя. Её комната не отличалась комфортом, по сути это была всего лишь крошечная мансарда в доме на краю трущоб, зато чистая, пристойная, с хорошими крепкими замками на дверях. Самое главное, комната была только в распоряжении Грейс ещё на целых два драгоценных дня.
Грейс содрогнулась при мысли о том, что случится, если она не сможет заплатить долг. Миссис Эббот выставит её вон, тогда у неё не останется выбора, кроме как снова переехать в один из этих ужасных пансионов, где женщины теснились в одном помещении, как сардины в консервной банке. Можно продать единственную ценную вещь, которая осталась у Грейс, – скрипку, но это не дальновидное решение, потому что музыка приносила неплохие деньги, когда удавалось найти работу в оркестре. Это случалось нечасто, поскольку Грейс не являлась членом Гильдии музыкантов.
Деньги, которые дал ей брат, когда она приезжала домой прошлой осенью, уже давно закончились. Мать с отцом умерли, и Джеймс оказался единственным из ныне живых родственников,
Она крепче сжала ручку корзины и ускорила шаг, спасаясь от непогоды и сгущающихся сумерек. Грейс не хотела продавать скрипку или возвращаться в "консервную банку". Мысль о проституции вызывала у неё тошнотворный страх. Единственный вариант – написать Джеймсу и умолять о помощи.
Или стать натурщицей.
Грейс никогда не скромничала и не испытывала тщеславия по поводу своей внешности. Она была красива, и принимала сей факт, как принимала другие неоспоримые факты жизни. Великий Шеваль сначала влюбился в её красивую внешность, а его друзья и ученики постоянно просили разрешения нарисовать Грейс. Должны и в Англии найтись заинтересованные художники. Конечно, ей придётся позировать обнажённой, поскольку обычный гонорар в виде бесплатной еды и непристойных предложений, её не устраивал. Чтобы расплатиться с миссис Эббот, Грейс понадобятся старые добрые фунты.
Она никогда не позировала без одежды никому, кроме Этьена Шеваля, поэтому перспектива её тревожила, в особенности потому, что придётся иметь дело с напористыми мужчинами и их ожиданиями, не имеющими ничего общего с искусством, но лучше так, чем проституция.
В животе заурчало. Грейс съела лишь несколько кусочков языка и ветчины с бала прошлым вечером и апельсин утром, этого было, конечно, мало, чтобы продержаться целый рабочий день. Она прижала свободную руку к животу. Под шерстяным плащом и платьем отчётливо прощупывались рёбра, вряд ли художникам сейчас захочется писать её обнажённую натуру. Им нравились модели с пышными формами и красивыми изгибами, а Грейс была очень худенькой.
Завтра она напишет Джеймсу, но даже если он и отправит деньги, за два дня им не дойти. А пока Грейс попытается заработать позированием. Если не получится, тогда придётся заложить скрипку. Если Джеймс откажется выслать ей деньги, останется только заняться проституцией.
Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, Грейс подумала о своём загородном коттедже. Она представила себе его соломенную крышу, мансардные окна и голубые ставни. В плохие, унылые дни, как сегодня, когда она боялась думать о суровых реалиях своей нынешней жизни, фантазии вселяли надежду, что отыскать такой коттедж возможно. Прошло так много времени с тех пор, как у неё был дом.
Они с Этьеном исколесили весь континент, куда только их не забрасывали художественные прихоти мужа. Поначалу совместная жизнь казалась грандиозным романтическим приключением, и первые два года были самыми счастливыми в жизни Грейс. Она не могла точно сказать, когда именно всё пошло наперекосяк, но где-то на третьем году начала проявляться тёмная натура её мужа. Жизнь с Этьеном превратилась в ад, но, господи, как же сильно она его любила. Гораздо дольше, чем следовало.
Он умер два года назад, и теперь Грейс с трудом могла вспомнить, что побудило приличную семнадцатилетнюю девушку из Корнуолла опозорить свою семью, сбежав с французом, которого она знала всего неделю. Оглядываясь назад, спустя годы после того, как любовь умерла, тот факт, что Шеваля очаровал цвет её глаз, уже не казался таким романтичным.