Каждый мародер желает знать…
Шрифт:
Вот же, блин.
Отлично, Лебовский, сдохнуть на помойке от укуса ядовитой змеи в темноте.
Огонь перспектива.
Всегда мечтал о чем-то подобном.
Это была обычная свечка, только горела она бледно-голубым пламенем. А рядом с ней сидела девушка с длинными белыми волосами. Ее светлые глаза как будто светились в темноте.
— Тебя гадюка укусила, и ты думаешь, что умираешь... — сказала она и хихикнула.
— А я не умираю? — спросил я.
— Нет, — она качнула головой. Пламя свечи тоже качнулось. — Или да. Это от тебя
— Не понял? — я посмотрел на свою руку. У основания большого пальца — две аккуратные дырочки. Края припухли и покраснели.
— Яд питается страхом, — сказала девушка. — Больше боишься — быстрее умрешь.
— Хитро, — сказал я. — Так это просто гадюка была?
— Гадюка, — девушка кивнула. — А еще на тебе какая-то тень. Мешает разглядывать... Надо снять...
— Нет! — я отступил на шаг назад. — Это какая надо тень.
— Странная, — девушка склонила голову на бок. — Боится золота.
— А ты кто? — спросил я. — Из старых людей?
— Ты не должен сюда ходить, — девушка будто не слышала, о чем я спросил. Впрочем, она могла бы и не отвечать. По ее лицу и волосам было понятно, что она из той же компании, кто заправляет в местной психушке. Так я что, добежал до этой их Грустины?
— А я и не собирался, — сказал я. — Если ты покажешь, где выход, то я с удовольствием покину это место.
— Теперь нет, — сказала она и встала. Ее длинное белое платье колыхнулось, переливаясь голубым в свете странной свечки. — Раз ты здесь, значит так надо. Пойдем со мной.
— Зачем? — я снова отступил назад. — Чтобы крутить колесо?
— Колесо... — эхом отозвалась девушка. Рука, которую вроде бы отпустило, снова начала неметь, в этот раз покалывание забралось выше локтя. — Нет, колесо не надо крутить.
Она посмотрела на меня. Ее глаза светились. Когда она сидела и смотрела на свечку, казалось, что это просто отблеск пламени. Но сейчас, когда она встала...
— Ты покажешь мне дорогу наверх? — спросил я. — Я правда случайно сюда попал. Мы охотились на крыс, я заблудился.
— Врет, — сказала она будто бы не мне. — Такой забавный, — она протянула мне узкую ладошку. — Пойдем. Потом ты сам найдешь дорогу.
— Потом? — я нахмурился.
— С тобой поговорят, — она все еще держала передо мной открытую ладонь. — Что-то попросят. Ты выполнишь. И пойдешь наверх.
— Ладно, — я вздохнул и осторожно сжал ее прохладные пальцы. Пламя свечи погасло. Кажется, что она вообще вся исчезла, во всяком случае, под ногу мне не попалась.
Девушка вела меня куда-то в полной темноте. Шагов ее не было слышно, из всех ориентиров — только ее рука в моей руке. Где-то капала вода. По ощущениям мы шли по обычной пещере, а вовсе не по подземному городу, как раньше.
Не знаю, сколько продолжалась наша прогулка по тьме. Потерял счет времени почти сразу. В темноте почему-то все вообще чувствуется по-другому. В какой-то момент я начал считать шаги, но быстро сбился.
Потом девушка стала что-то напевать. Без слов, просто
Потом ровный пол превратился в ступеньки. Наверх!
Даже не думал, что почувствую от этого факта такое облегчение.
Потом я понял, что снова вижу. Сначала ее силуэт, потом цвета.
Правда источник света я отследить не смог.
Как будто просто воздух стал светлее. Зато теперь я смог оглядеться. Ну да, по первому впечатлению вокруг действительно была пещера. Неровные каменные стены, кое-где камень переплетается с корнями деревьев. Хм. Получается, мы на очень небольшой глубине, раз корни досюда достают?
Потом я понял, что все-таки это вовсе не творение природы, а скорее стиль такой. Мне случалось бывать в настоящих пещерах, и ни у одной не было ровного пола. А здесь же... Я присмотрелся получше. Шершавый, как будто цельный, но все равно есть ощущение, что слишком уж он ровный для естественного.
— Теперь иди вперед один, — сказала девушка и освободила свою руку из моей ладони. — Там тебя ждут.
Она отступила на шаг в сторону, освобождая мне дорогу. Я пожал плечами и пошел вперед. Пошевелил пальцами правой руки. Немного покалывало, но уже почти не ощущалось. Хорошо, что я темноты не боюсь, иначе не дошел бы точно. Если эта змеиная отрава и впрямь питается страхом.
— Садись, — не поворачиваясь, сказал высокий беловолосый человек. Он тоже был в ниспадающих белых одеждах. Только на девушке эта хламида смотрелась платьем, а на нем вроде как монашеская ряса или что-то подобное. Ноги босые. Я огляделся, не нашел никакого предмета, похожего на стул или табурет, так что сел прямо на пол.
— Чужак, — сказал беловолосый и, кажется, хихикнул. — Это даже хорошо. Убийца. Скажи мне, чего ты хочешь?
— Выбраться на поверхность, — быстро ответил я.
— Ты не понял вопрос, — беловолосый повернулся. Глаза у него тоже были светлые, почти белые, лишь едва отливающие голубым. — Мятежный наш сын привел тебя сюда без твоего желания. Ты хочешь остаться или хочешь уйти?
Внезапно. Я задумался. Сколько я вообще времени здесь? По эту сторону поезда? Месяц? А кажется, что уже целую вечность. Я сунул руку в карман и сжал бляху со своей шишигой. Теперь уже вполне настоящей. Подумал про Натаху. Гиену. Про Йована и Феодору. Даже странно. Попытался вспомнить свою прошлую жизнь. Сейчас она казалась так далеко.
С родителями я никогда не был близок, а когда вернулся из армии... Приятели по ЧВК? Ну... Двое лучших тогдашних друзей погибли в той стране, где нас вроде бы и не было. И вряд ли кто-то узнает теперь, где именно они похоронены. Девушка, которая обещала меня ждать, когда я бравым новобранцем-пограничником уехал в горы Алтая, холодно сообщила мне, что ей пора кормить ребенка, перезвони когда-нибудь, например, никогда.
Матонин... В глубине души зашевелилась ярость. Нет, мне никак нельзя отсюда уходить. Там у меня никаких дел не осталось, а вот здесь их уже немало.