Каждый умирает в одиночку
Шрифт:
Я схватил их, когда раздался стук в дверь.
— Открывай! — потребовал голос. — Мы знаем, что ты там. Это полиция города. Давай открывай!
Я сунул пистолет в боковой карман, а блокнот в карман пиджака, тихо спустился с кресла и подошел к окну. Я был перепуган до смерти, дыхание перехватывало, но я не терял голову. Если меня здесь поймают, я попаду в адскую переделку.
Когда я распахнул окно, один из полицейских ударил плечом в дверь, но засов выдержал.
— Спускайся вниз и обойди дом сзади, — услышал я. — Он может попытаться
Другой полицейский, громыхая, стал спускаться по лестнице.
Теперь я был снаружи, на подоконнике. До двора было ничтожное расстояние в тридцать футов — так не годится, помимо этого, во дворе с секунды на секунду должен появиться полицейский. Прямо над моей головой проходил водосточный желоб. Я схватился за него, проверяя на прочность. Он казался достаточно крепким, и, обливаясь потом, я начал подниматься на крышу. Примерно четыре секунды я висел в воздухе, затем забросил ногу на желоб и подтянулся. Я чувствовал, как от напряжения металл прогибается, затем голос внизу что-то закричал. Сделав титаническое усилие, я аккуратно перекатился на наклонную крышу и из последних сил пополз в укрытие за дымовую трубу. Я судорожно заполз за трубу и несколько секунд лежал, пытаясь восстановить дыхание. Я знал, что у меня немного времени до того, как они доберутся сюда. Лунный свет превратил ночь в день. Примерно в двенадцати футах я мог видеть плоскую крышу бара «Делмоника», отделенную от дома Бетилло аллеей.
— Он на крыше, Джек! — крикнул полицейский. — Я поднимаюсь!
Я подполз к дальнему краю крыши, встал и прикинул расстояние между двумя крышами. У меня не было возможности для разбега. Это должен быть хладнокровный прыжок на высоте тридцати футов.
Нельзя было терять время. Если я собираюсь выбираться из этой заварушки, мне надо прыгать. И я прыгнул. Пока я был в воздухе, мелькнула мысль, что я не долечу, но тут я ударился грудью в водосточный желоб и стал сползать вниз. Мои руки судорожно схватились за скрытую водосточную трубу, проходящую вдоль плоской крыши. Я подтянулся и, жадно ловя воздух ртом, перекатился на крышу.
Здесь не было никаких дымовых труб, чтобы за ними можно было спрятаться, и я хорошо вырисовывался в свете луны, словно на меня направили прожектор. Но не так далеко располагался световой люк, и я побежал к нему, поднял его, и, даже не посмотрев вниз, я опустился в темноту.
Примерно полминуты я сидел на полу, лихорадочно заглатывая воздух, ноги стали словно ватные, и в данный момент меня совершенно не беспокоило, где я был и что сейчас произойдет. Затем, когда я решил встать, дверь справа от меня открылась, и на меня упал свет от затененной лампы в комнате за дверью.
Я развернулся, готовый начать драться, и увидел девушку в помятой черной ночной рубашке, которая была такой же прозрачной, как и окно из зеркального стекла.
Высокая блондинка с изнуренным лицом отнеслась ко мне с симпатией и любопытством.
— Привет, — сказала она. — Ты в беде, милый?
Я кривенько
— Пожалуй, это небольшое преуменьшение. Сестра, я по уши в беде.
Она протерла глаза кулачком и зевнула:
— Полиция?
— Именно, — подтвердил я, поднимаясь на ноги.
— Тебе лучше зайти. Они наверняка обыщут заведение.
Я прошел мимо нее в комнату, которая оказалась типичным любовным гнездышком. Заведение «Делмоника» угождало всем вкусам и порокам. Комната была маленькой, душной и скудно обставленной: кровать, комод, туалетный таз и потертая циновка.
— Что ты натворил, милый? — поинтересовалась девушка, садясь на кровать и зевая.
У нее были очень большие белые зубы, а рот намазан губной помадой.
— Я слышала стрельбу. Это был ты?
— Я влез в это случайно, а полицейские вошли прямо за мной. Мне нужно было быстро выбираться.
— Бетилло застрелили?
— Не его, какого-то другого парня. — Видя разочарование на ее лице, я добавил: — Бетилло разбил себе голову. Некоторое время от него не будет особой пользы.
— Это хорошо, — удовлетворенно произнесла она. — Я ненавижу этого мерзавца.
В проходе раздался неожиданный мягкий стук.
— Полицейские, — тихо сказал я, — уже здесь.
— Они обожают совать сюда свои носы, — заметила она, плавно и легко прошла через комнату, закрыла дверь, а затем нажала большим пальцем кнопку звонка на стене.
— Сейчас наверх придут вышибалы. — Она несколько натянуто улыбнулась. — Не снимай сорочки, милый. Ты скоро выберешься отсюда.
Дверь неожиданно затряслась. Кто-то потребовал:
— Открывайте или я расстреляю замок!
Я оттащил девушку от двери.
Тут на лестнице раздался звук тяжелых, топающих шагов, потом — крик:
— Это полицейские! Эй, Джо! Баттонс!
Один из полицейских выкрикнул:
— Отвалите! К вам это не имеет никакого отношения! Держитесь отсюда подальше или пострадаете!
Тут раздались выстрелы, крики и топот ног. Я содрал с кровати девушки простыни, связал их вместе, подбежал к окну. Снова выстрелы. Если я не поспешу, то внизу меня будет встречать подкрепление. Я вытащил все, что осталось от моих денег, и сунул их в руки девушки:
— Пока, сестричка. И спасибо.
Один из полицейских выстрелил через дверь. Кто-то в проходе открыл стрельбу, похоже из автомата.
К тому времени я уже открыл окно.
— Ух ты! — возбужденно воскликнула блондинка.
Теперь она окончательно проснулась.
— Мне нравится это! Смотри не сломай шею!
Я завязал узел на одном конце простыни, выбросил импровизированный канат из окна и выбрался на подоконник.
— Захлопни окно на узле, — попросил я, — и сделай это поживее. Я куплю тебе выпить, когда снова загляну сюда.
Она закрыла окно и помахала мне сквозь стекло. Стрельба громыхала по всему зданию.
Я схватился за простыни и быстро спустился. Только я приземлился, как кто-то заорал: