Каждый за себя

Харитонова Алена

– Что, Алиса всех четверых завалила?
– спросил Керро, наблюдая за тем, как Айя сосредоточенно жует и успокаивается. Во всяком случае, налет истеричности с неё постепенно сползал.
– Или кто успел ноги сделать?

– Нет, - покачала девушка головой.
– Не успел. Четвертого завалила я. Вот, - она положила на стол магазин.
– Трофей.

И снова взялась сосредоточенно жевать. Хорошо, что собеседник не понимает, чего ей стоит говорить так спокойно, когда внутри всё мелко-мелко дрожит. Напряжение потихоньку отпускало, и на смену ему приходил запоздалый испуг.

–

Ну, видишь, как здорово. Хоть человеком, наконец, становишься, - похвалил Керро, думая о чем-то своем.
– А то затрушенная была, смотреть противно.

Айя промолчала. Она знала, что он не поймет ни ее страха, ни ее шока. Для него случившееся - обыденность. А ей еще только предстоит осмыслить то, что произошло. Что она совершила.

Впрочем, бессвязные размышления девушки быстро прервались - в кабинетик ввалился невысокий тощий парень в черных армейских штанах, армейских же ботинках и рыжей короткой куртке. Парень был расхлябанно подвижен, сутуловат, с острыми чертами лица, нервными подрагивающими руками и частично обритой головой с непередаваемо правдоподобной татуировкой вскрытого черепа. Темные сальные волосы болтались сосульками, свешиваясь на правый гладко выбритый висок.

– Хой!
– с порога гаркнул незнакомец, после чего плюхнулся на свободный стул и пожаловался: - Прикинь, меня, как обычно, с пистолетом не пустили. А тут навстречу Алиса выходит при ноже и автомате!

– Косячь меньше, тоже при оружии будешь, - Керро даже не повернул головы.
– А за Алису я поручился.

– Блин, нет в мире справедливости...

В этот момент в кабинетик вошла официантка с подносом, поставила перед новым посетителем заказ - кружку пива и тарелку каких-то крупных хлопьев, после чего сразу вышла, плотно прикрыв дверь.

Хакер мгновенно собрался.

– Ты хоть знаешь, что в твоем восемнадцатом охраны чуть не батальон нагнали, и все внешние заходы по цифре секут жёстко?
– спросил он рейдера.

– Подозреваю, - хмыкнул в ответ тот, - хотя перебор, конечно. По идее, должна быть пара проверяющих и к ним, ну, взвод. Ты только это сказать пришел?

– Нет. Предложить три варианта проникновения. Как обычно: хороший, плохой и странный.

Хакер вытащил из внутреннего кармана куртки голограммер и нажал кнопку включения.

– Итак, надо встроить мою приблуду в их коммуникационный центр достаточного уровня. Чтоб инфопакеты были типа внутренними. Как я уже говорил, вариантов исполнения - три. Первый - он же "Хороший". Просто идеальный. Узел высшего допуска аж в сорока километрах от нужной нам точки, почти на периметре. Второй. Как ты понимаешь, "Плохой". Тридцать километров за периметр...
– он не спеша показывал на карте места.
– И "Странный"...

– "Хороший" нах, - тут же забраковал Керро.
– Уж слишком подозрительно хорош. И в придачу нет толковых путей отхода. А до "Плохого" мне три дня ползти по корпоративной территории. Слишком долго. Давай "Странный".

Цифрыч расплылся в ухмылке:

– А "Странный" - он и есть странный...

* * *

Айя топала по улице на шаг позади Керро. Он шёл неторопливо и был похож на ледокол, рассекающий замёрзшее море - плыл строго по курсу, оставляя после себя шлейф освобожденной из мерзлого плена воды (пустой улицы) и раскрошенные глыбы (уступивших дорогу прохожих). Сравнение было настолько идиотским, что девушка заулыбалась. Однако факт оставался фактом: люди перед Керро и впрямь инстинктивно расступались. И Айя шла следом, радуясь, что в свете чужой мрачной славы можно, по крайней мере, не ждать тычка в бок от местной шпаны.

На её яркий истерический наряд поглядывали с любопытством, ещё бы - такое зрелище. Один из местных пацанят, сидевший на пороге старого дома и смоливший сигаретный бычок, даже присвистнул в восторге. Девушка из какого-то внутреннего озорства подмигнула ему сквозь прорези в кружеве маски и потом еще долго чувствовала спиной восхищенный взгляд.

Где бы ни жили люди, они по-прежнему умели ценить необычное и красивое. Да, понятия необычного и красивого сильно отличались, но всё-таки. Для грязного паренька из черного сектора девушка в кричащей юбке дешёвой стриптизерши выглядела достойной внимания.

Странно. Что же случилось вдруг с людьми, если они, умея худо-бедно отличать хорошее от плохого, красивое от безобразного, вдруг стали жить вот так? Айя посмотрела на серый город. Когда-то ведь, когда только построили эти дома, они были новыми, высокими, целыми, блестели стеклом и хромом, манили всякими соблазнами, а потом вдруг превратились в руины. Почему? Что стало причиной, и неужели нельзя вернуть, как было? Чтобы строили музеи и театры, писали книги и снимали фильмы, по вечерам гуляли в парках, в которых растут деревья, ездили на автомобилях, автобусах и метро, работали, ходили в школу и ни у кого не было бы при себе оружия. Это же здорово!

Раньше ведь было именно так - и книги, и фильмы, и путешествия, и цветы, и огромные магазины, прилавки которых ломились от продуктов. Почему сейчас мир так съежился? Кому от этого стало лучше? Как вышло, что забыли столько всего интересного? Теперь взгляду открываются лишь руины - жалкие останки безвозвратно ушедшей эпохи. А люди словно вычеркнули из памяти все, что было прежде хорошего. Словно не с их предками было. И научились жить иначе, презирая то, что некогда сами же создавали. Скажи сейчас кому-нибудь, что можно не бегать с пистолетом по развалинам, а, например, учиться музыке... Засмеют ведь. Скажут - дура. Наверное, будут правы.

Мысли сами собой возвращались к разговору с татуированным парнем в "Двух хризантемах". Он показывал голографические карты, тыкал пальцем в переплетения коммуникаций, что-то с жаром говорил...

Айя слушала и ощущала обреченную безнадёжность. Из-за неведомой и зыбкой цели на периметр, на бетонные стены, на колючую проволоку и мины собирался идти вот этот немногословный мужик, шагающий сейчас впереди. Так просто, обыденно. Ей к подобному никогда не привыкнуть. Керро сказал, мол, это потому, что ей промыли мозги. А Айе казалось - это они тут все до одного чокнутые. Ну, ненормальные же!