Казя теперь труп
Шрифт:
Казя постояла-постояла у тверди, простучала ее ладонями и каким-то образом, интуитивно, поняла, что может пройти дальше. Следующие метра полтора она двигалась, как в толще воды, но выбравшись, осталась сухой.
– Норма-а-ально так… – пробормотала Казя, увидев, где оказалась.
А оказалась она на роскошной средневековой кухне – нечто такого рода она видела в исторических фильмах, в тех, где речь шла о замках, королях и прочей лабуде (Казя мало интересовалась подобными постановками, предпочитая фантастику). Свежей еды тут не наблюдалось, однако дрова для очага были, пучки сухих трав висели на крюках, а в первом
– Ого! – обрадовалась Казя. – Разве в Средние века в Европе был кофе? Его ж вроде Колумб привез… О,кей, в крайнем случае буду грызть зерна. А может, и еще чего найдется, если поискать.
И нашлось! Нашлось! Нашелся колодец со скрипучим, слегка заржавевшим воротом, а в колодце – вода. Вода-а-а!
Первое ведро Кассимира перелила в котел, водой из второго ведра ополоснула посуду, и только закинув невод в третий раз, рискнула попить. Напилась и рассмеялась: ей ли бояться бактерий и грязи, разве теперь ей они страшны?!
Огонь разжечь удалось с огромным трудом. Казя представляла, как высечь искру с помощью неведомого ей устройства, но чтобы из искры возгорелось пламя, требовалась особая сноровка.
– Теперь главное – пожар не устроить, – пробормотала Казя, справившись с задачей. – Надеюсь, дымоход исправен.
Кофе пришлось размельчать в медной ступе, а варить в ковшике с ручкой, длина которой почти равнялась Казиному росту. Но все-таки на выходе получился именно кофе, а не что-либо иное. Испив три пиалы напитка, Кассимира поблагодарила По-Мир и решила искупаться, но сперва поспать. Некоторое время она размышляла, улечься прямо тут или вернуться к гробу. Решила вернуться, поскольку на кухне ни подушек, ни одеял не было. И вообще, каждому мертвяку ясно, что в собственном гробу уютнее и сны слаще!
Проспала Казя всего ничего, часика три-четыре. В миру между тем наступило девятое ноября, и в воздухе над Пущинским кладбищем уже кружились первые робкие снежинки.
После очередного пробуждения Казю ждал сюрприз. Для купания ей не пришлось идти на кухню, добывать воду, греть ее в котле и поливать себя из ковшика с полутораметровой ручкой. Кран над джакузи приветливо выдал воду, температура которой прекрасно регулировалась. Кассимира испустила вопль восторга, изобразила джигу и немедленно устроила себе долгожданный банный день. Заодно и зайчонка Кузю постирала.
Обернув голову одним полотенцем и укутавшись вторым, Казя бодрячком потопала на кухню.
Содержимое вешалки не изменилось, а вот в шкафу на полке теперь лежала скатерка и три вышитые крестиком салфетки.
– Супер! – сказала Казя. – Буду иметь в виду.
Твердь на этот раз поддалась с таким же трудом, а вот огонь удалось разжечь быстрее. Кухня также обновилась. Теперь кофе можно было смолоть на ручной круглой мельнице с выдвижным ящичком в нижней части. А в углу, противоположном колодцу, стоял мешок с кукурузной мукой.
– Живем! – воскликнула Казя и тут же поправилась: – То есть это… Неживем… Или не знаю как…
Лепешки без масла подгорели, – тефлоновых сковородок на древней кухне не водилось. Но куда их выбросить, Казя не придумала. Пришлось съесть горелое, хорошо еще, что мало сделала, на пробу.
– В следующий раз сварю кашу! – решила Казя.
Справедливо рассудив, что могли произойти и другие изменения, Казя вернулась к вешалке, переоделась в ковбойку (не ходить же
Тщательный осмотр показал, что полки на стене слева от очага теперь не подступают к серой печной кладке, а отстоят от нее метра на два. Сама стена словно поменяла структуру. Казя попыталась пройти ее так, как проходила твердь, но у нее это не получилось. Оставив попытки, она заново пошла шарить по сусекам. Нашла крупную грязную соль и чистейший сахар – большие прозрачные куски.
Сварив кофе с сахаром и кашу с солью, Кассимира окончательно возрадовалась и пришла к выводу о том, что смерть, по крайней мере в ее случае, – не такая уж плохая штука.
– Это похоже на игру! – сказала самой себе Казя. – Такой вот квест. Почему бы нет?
Играть так играть. Казя принялась переодеваться и наводить порядок в доступных ей помещениях. Полила цветок. Пересадила Кузю в теплое место, чтобы быстрее высох. Попробовала заварить травы. Простучала еще раз стены своего куба. В конце концов утомилась и уснула.
После очередного сна ее ждало только одно обновление, но какое! Слева от очага появилась лестница наверх, а вела она… В деревеньку под Пущинским кладбищем! Точнее – в подсобное помещение того самого заброшенного и зарастающего тьма-кустами домика, в котором никто давно не жил и который был готов раззыбиться. Входная дверь домика поросла ветками-паутинками, но поддалась. Можно было выйти, ура! Первым инстинктивным желанием Кази было немедленно выбраться наружу и побежать к своим – к Лексу, маньяку Мане, тете Тане – ко всем сразу. Но что-то ее остановило.
– Нет, – пробормотала Казя. – Я попробую оживить этот дом. Я пока не знаю как, но… Это будет правильно. В любом случае это мое решение – и точка!
Глава 9
Тете Тане надо в больницу
Одиннадцатого ноября в южной части Московской области местами выпал первый снег. Пущинскому городскому кладбищу тоже досталось белое обновление. Здорож Фёдр всегда отмечал этот день тройным обходом подведомственной ему территории. Никакой необходимости в этой процедуре не было, предписаний сверху – тем более. И Фёдор Иванович даже примерно не мог бы припомнить корни своего ритуала. Однако ни разу его не нарушал.
Первый обход он совершал по периметру, по дорожкам, по часовой стрелке. Обновлял путь, так сказать. Следил – то есть оставлял следы. Разумеется, мертвяки не могут оставлять на снегу, да и на чем бы то ни было полноценных следов, которые были бы видны живым людям, но если не отводить глаз, метафизический след за Фёдром можно было увидеть четкий: он огибал кладбище уверенной цепочкой.
Замкнув первый круг и потоптавшись с минуту, надежно соединяя начало и конец траектории, Фёдр выкурил сигарету и принялся за вторую часть ритуала, зигзагообразную. На нее всегда уходило втрое, а то и вчетверо больше времени, поскольку пройти следовало по всем имеющимся тропинкам, а их было предостаточно, и с каждым годом становилось все больше. В безветренные дни это приносило удовольствие, но сегодня массы воздуха решили изобразить первое зимнее танго, скидывая капюшон сдубленного бомбера с головы здорожа. Фёдр беззлобно возвращал капюшон на место и следовал далее, не сворачивая с маршрута и не срезая углы. Наконец, со второй частью ритуала было покончено.