Кельтика
Шрифт:
Опасность миновала. Куномагл привел в крепость колесницу и двух прекрасных коней в качестве трофея. Он очень гордился собой. Я за ним наблюдал, я подозревал, что он способен начать кровавую резню. Утэны пели и веселились до рассвета, но Куномагл не пил вина. Это меня беспокоило. Я наблюдал за ним, но он все обдумал и умерил свою гордыню, а его товарищи улеглись спать. Мне следовало догадаться.
Еще одна группа налетчиков прибыла с юга. По-моему, это были тринованты. Человек тридцать, очень молодые. Они держались подальше от стен, но на наших глазах забивали наш скот. Куномагл послал своего воина. Дело разрешилось
Потом целый месяц ничего не происходило, а через месяц прибыли посланцы Бренна.
Они прискакали ночью, их было пятеро, уставших после долгого пути. Их факелы ярко горели, значит, они прибыли с миром, я открыл им ворота и впустил внутрь крепости. Это были не рядовые воины. Они казались измученными и голодными. Посланники Бренна собирали воинов по всему побережью. Они знали про тебя, Урта, и твоих утэнов. Они хотели говорить с тобой. А еще их интересовало, как они сказали, Царство Теней Героев. Их предводителя звали Оримодакс.
Мы устроили для них прекрасный ужин, учитывая, что была ночь, подали вареную свинину, соленую рыбу, свежий хлеб, хрустящие яблоки и изрядную флягу с вином. За ужином посланники вели себя вежливо, отказывались от лучших кусков мяса, хотя я настаивал, чтобы они их взяли. Куномагл начал высмеивать их боевые подвиги, а они не отвечали, лишь смотрели на него. Оримодакс заметил, что они смогут обсудить это еще раз, позже.
Они продолжили трапезу, но в их спокойствии было что-то неприятное.
В разгар ужина Оримодакс предложил мне копье в уплату за гостеприимство. Он сказал, что отдаст его позже и что на его древке есть интересная надпись.
Когда же они поели и отдохнули, я сообщил, что нужный им человек сейчас в походе, куда отправился, увидев сон. Я не стал говорить ему, насколько глупо ты поступил, не сказал, что при рождении тебя посетило безумие, поэтому ты и стал таким самонадеянным. Я представил тебя лучше, чем ты есть на самом деле. Ты отправился на север – вот все, что им нужно было знать.
На это Оримодакс сказал только, что он очень сожалеет об этом, потому что Бренн начинает Великий Поход вместе с тремя кланами, а тебе не удастся воспользоваться этой возможностью. Он отрезал себе еще мяса, посмотрел по сторонам и заявил, что остальным нет причин упускать возможность прославиться.
Я сообщил ему, что наши люди не вольны покидать крепость. Наверное, следовало обратить больше внимания на хмурый вид Куномагла, но я не сделал этого. Я признаю, что своими словами я навел на мысль о слабости охраны крепости, что соответствовало моим собственным соображениям. Я добавил, что, пока Урта не вернется, никто не сможет уйти, надеясь, что вежливый гость удовлетворится моим ответом. Он сделал вид, что все понял.
«Я все понимаю, – ответил он. – Когда Урта вернется, скажите ему, что мы собираем людей по всем северным землям, чтобы они присоединялись к трем кланам. Мы – тектосаги, с нами толистобаги и трокмийцы. Думаю, вы услышите о нас. А мы о вас слышали. Мы рады всем племенам, но есть некоторые ограничения
Мы все слушали, затаив дыхание, а он продолжил:
«Среди этих сокровищ есть то, что принадлежит нам по праву, то, что было похищено во время первого опустошения. Бренн вернет нам это. Ему нужно десять раз по тысяче воинов. Добирайтесь туда сами, когда сможете. Если не опоздаете, мы будем рады взять вас в свои ряды. Я приглашаю вас присоединиться к моим тектосагам. Мы можем продолжить беседу позже…»
Он посмотрел долгим многозначительным взглядом на мрачного Куномагла, который кивал в знак признательности за оказанную честь.
Я обдумал слова Оримодакса и согласился передать их тебе, когда ты вернешься с севера.
В конце долгого вечера Оримодакса и его людей удобно устроили на ночлег. Арбам, хранитель цитадели, устал, его мучили предчувствия, с ними он и отправился спать. У него были причины для беспокойства. Он проснулся утром от топота коней, покидающих крепость. Еще не совсем проснувшийся, с неясной от выпитого вина головой, он вышел из царских покоев и увидел, что Куномагл и все утэны выезжают за ворота в полном снаряжении и с оружием. Они пустили своих коней галопом, догоняя тектосагов. Осталось только несколько воинов постарше. Крепость оставалась без защиты.
Арбам бросился в конюшни, отвязал своего коня и поскакал быстрее ветра за дезертирами. Он догнал их у реки, там, где начинался путь к побережью. Он обогнал Куномагла и преградил ему дорогу конем, вынуждая остановиться, остальные утэны наблюдали.
– Так ты отплатил за доверие Урты? Так ты оправдываешь его доверие?
– Я отговаривал его уезжать, – сердито возразил тот. – Здесь я буду служить более высокой цели.
– Ты будешь служить себе! Своей жадности!
А чему служил Урта? Разве не себе, не своей жадности? И все из-за сна! Он должен был остаться. Этот поход трех кланов – предел мечтаний, такое никогда не повторится. Оримодакс рассказал достаточно, чтобы убедить меня. Каждый воин, достойный так называться, захочет принять участие в Великом Походе всех времен. О нем будут вспоминать и воспевать, пока небо не падет на землю. Мы должны идти. А вы должны остаться. Ты потерял половину своей силы, Арбам, но приобрел вдвое ума. Ты придумаешь, как удержать крепость.
Группа воинов тронулась с места. Все десять утэнов смотрели Арбаму прямо в глаза, на лицах не отражалось никаких чувств, не было ни угрызений совести, ни раскаяния в своем предательстве. А когда-то они были его друзьями. Сейчас же он их не узнавал. Глаза их были затуманены, словно зимним морозом, они ничего не видели, кроме неизведанного впереди, а это неизведанное сияло золотым блеском. Арбам был готов метнуть в них свое копье, но подумал, что Куномагл может ответить более метким ударом. А ему следовало думать о детях.