Кельтика
Шрифт:
Снова меня выследила собака.
– Рад тебя видеть, Илькавар. Но зачем ты меня искал?
– Потому что я немножко понимаю, кто ты такой и кого ты ищешь. Мне кажется, я нашел то, что тебе пригодится.
Она знала, как сбить меня со следа, но то, что я не смог разглядеть, Илькавар обнаружил благодаря свойственному ибернийцам таланту находить вещи, скрытые от глаз. Правда, он сам признавался, что, отыскав подземный ход, может легко в нем заблудиться.
Он нашел узкий проход в выступе на небольшом холме в
– Я чую такие вещи, – напомнил он. – Хотя у меня полностью отсутствует чувство направления, как ты знаешь.
Илькавар пытался, но никак не мог его отыскать. Он попробовал снова – и наконец нашел. Лишь взглянув на это место, я тотчас узнал поле боя с Пронзительным Взглядом в теле собаки.
Вскоре стало ясно, что холм очень стар, но создан руками человека, хотя вход был вырублен довольно грубо.
Проход вел вглубь холма, сначала довольно круто. Илькавар был жутко доволен:
– Моя родина и сейчас славится прекрасными мастерами, а те умельцы, что жили в моих краях во времена данайцев, были лучшими в мире резчиками по камню.
«Знаю, – подумал я про себя. – Я это помню».
Проход сильно петлял, а потом раздваивался в том месте, где были установлены ворота из окаменевшего дуба. Эти ворота отделяли мир живых от мира мертвых. Мы обнаружили, что проход не слишком углубляется в Страну Призраков. В скудном свете мы разглядели неподвижное, безмолвное озеро, полное лягушек, там же плавали болотные птицы. Иногда, когда птица приземлялась или бродила у берега, стоячая вода лениво набегала на скользкие прибрежные камни.
Я не увидел призраков и решил, что этот проход брошен и никуда не ведет.
– Здесь ничего нет, – разочарованно сообщил я.
– В самом деле? – поддразнил он меня.
Я еще посмотрел и попросил Илькавара рассказать мне подробнее.
– Ну, для начала, такие озера, как это и как то, у которого мы встретились на севере, имеют привычку меняться, пока ты их обходишь. Если специально не следишь, ни за что не заметишь. То огромное озеро в Похйоле – одно из пересечений подобных подземных переходов, что ты, возможно, знаешь и сам.
Я не знал этого, но подозревал, особенно после того, как сам Илькавар неожиданно появился в Похйоле. Этим можно объяснить тот факт, что туда приводят многие путешествия во сне и охота с помощью талисманов. Правда, то ледяное необъятное озеро совсем не походило на этот вонючий пруд под маленьким курганом возле реки Даан.
– Если пойдешь дальше вдоль берега, – продолжал иберниец, – увидишь глухой лес и тропинку через него. Недавно там кто-то побывал. Они пытались скрыться от посторонних глаз. Я сидел здесь и нюхал воздух, идущий из леса. Думаю, тропа ведет на юг. Иногда пахнет травами, которые растут на юге. Иногда запах напоминает кровь…
– Кровь? – Мое сердце учащенно забилось. Я вглядывался в лицо Илькавара. – Кровь и что еще?
– Запах. Чего-то горелого.
– Пронзительный
– Какой из меня герой, – скромно возразил он, – у меня врожденная способность находить подобные переходы. Хотя, как я уже говорил, могу легко заблудиться в них. Это и еще пение – единственное, в чем я преуспел. Я подожду тебя здесь.
Я было отправился по берегу озера, но тут у меня родилась мысль.
– Как быстро ты можешь запомнить мелодию?
– Так быстро, как ты ее споешь, – уверенно ответил он.
Он забрался на мрачную, серую скалу, облепленную узловатыми колючками. Они тянулись к беззвездному небу. Вода в озере немного поднялась, но когда я запел песню, которую Илькавар должен будет играть на своем инструменте, оно как бы выплеснуло из себя в воздух темных крылатых существ. Те полетали кругами, но вскоре снова опустились на воду с легким всплеском, и движение прекратилось.
Илькавар засмеялся:
– А теперь послушай, как получится у меня…
Он наполнил воздухом свой мешок с трубками и сильно сжал его. Гудение снова пробудило озеро к жизни, но оно быстро успокоилось и больше не менялось, пока он наигрывал на своем инструменте печальную мелодию песни, которую однажды пела мать своим детям, засыпавшим у нее на руках.
– Можешь повторить слова?
Я повторил, и он запел под неторопливую, теплую и печальную музыку волынки.
Я – изгнанник,Возвращаюсь я сноваК полым холмам,К сияющим далям.Я – изгнанник,Спешащий домой.Озеро дрогнуло. Тьма стала еще гуще, деревья задрожали, словно приближался шторм. Подул холодный ветер. Но в этом странном месте было по-прежнему тихо.
Илькавар почувствовал, чего я хочу, и запел снова. Казалось, что звуки музыки и слова песни летят, словно во сне, через озеро к черному промежутку между деревьями, куда ушла та, кого зовут Пронзительный Взгляд.
И снова тихо, только негромкий плеск волн о берег и легкое дыхание леса.
Она появилась неожиданно, высокая, темная фигура, окутанная мраком. Она застыла в начале тропы, как статуя, и смотрела на меня.
Я направился к ней. Заклинание, спетое ибернийцем, вернуло ее с предначертанного пути, заставило повернуть назад, как я считаю, скорее из любопытства. Ее влекли приятные, но болезненные воспоминания. На этот раз я был почти уверен, что знаю скрытую под вуалью женщину.
Я стоял перед ней. Она была так близко, что я мог бы дотронуться, но недостаточно близко для поцелуя. Она не позволяла подойти ближе. Я увидел лицо под вуалью, постаревшее, очень сильно постаревшее, но все равно красивое, какое-то неземное, недоступное; как и я, она затерялась во Времени, слилась с ним.