Кемаль Ататюрк
Шрифт:
Когда Инёню обвиняли в том, что он не уделял должного внимания памяти Ататюрка, он отвечал, что решал другие, более приоритетные проблемы, продолжая дело Кемаля. Его несомненной дипломатической победой можно считать тот факт, что ему удалось уберечь Турцию от участия во Второй мировой войне (Турция объявила войну Германии только в последние дни февраля 1945 года). С целью улучшения жизни крестьян были созданы специальные институты, готовящие преподавателей, способных работать в деревнях и участвовать в проведении земельной реформы. Наконец, Исмет учредил настоящую политическую демократию, так как в 1945 году согласился с созданием оппозиционной партии. Новая партия была названа демократической, ее создавали Джеляль Баяр и три его соратника, все бывшие члены
Ирония политики: именно Баяр, ставший президентом республики, и его премьер-министр Аднан Мендерес, бывший лидер эфемерной либеральной партии Фетхи Окъяра, возглавляли официальный кортеж, сопровождавший Ататюрка в мавзолей во время перезахоронения. Демократическая партия, потерпевшая поражение на выборах при спорных обстоятельствах в 1946 году, одержала внушительную победу над республиканской партией на следующих выборах в Национальное собрание в 1950 году. Либерал Баяр взял реванш у «этатиста» (государственника) Инёню в борьбе, начавшейся в двадцатых годах, но в несколько изменившейся политической обстановке: возвращения религии на первый план. Инстинкт самосохранения перед лицом оппозиции или желание устранить чрезмерные перегибы светских реформ Ататюрка побудили Инёню несколько отступить от политики, проводимой его предшественником. В армии снова появились священнослужители, в школе по требованию родителей вводили религиозное обучение, был создан факультет теологии в университете Анкары, таким образом, правительство Инёню отступило от жесткого лаицизма Ататюрка, но это не спасло его от поражения на выборах 1950 года. У власти оказались Баяр и Мендерес.
С 1950 года новое правительство решает ввести обязательное религиозное обучение в школе, если родители не выступают против. Жест скорее символический: в июле 1950 года в мечети Сулейманис в Стамбуле проведена торжественная служба, благословляющая турецких солдат, отправляющихся на войну в Корею. Премьер-министр Мендерес, отправляя солдат сражаться с «коммунистической агрессией», действовал, несомненно, под давлением США. После Второй мировой войны Турция выбрала лагерь, возглавляемый Вашингтоном, а не Москвой. В 1946 году Москва потребовала «возвращения» нескольких городов, отданных Турции в 1920 году, и пересмотра соглашений в Монтрё: Москва хотела бы иметь турецко-советские базы в районе проливов Босфор и Дарданеллы.
В 1951 году демократы принимают закон, предусматривающий от одного до трех лет тюремного заключения для любого, кто посягнет на память Ататюрка. Тем не менее десять лет правления демократов нанесли ущерб «шести стрелам» кемалистов. Устоит только идея республики. Удар по национализму будет нанесен желанием Мендереса интегрировать Турцию в американский блок. Турция, став членом ОЭСР (Организации экономического сотрудничества и развития), НАТО и СЕНТО (Организации центрального договора — военно-политического блока на Ближнем и Среднем Востоке), обрела безопасность и получила существенную гражданскую и военную помощь, но при этом утратила часть свободы маневрирования, завоеванием которой так гордился Ататюрк. Подобная эволюция вызовет недовольство среди наиболее националистически настроенных кругов Турции; члены «Общества ататюркистов», созданного в 1955 году, будут не единственными, кто выступит с критикой политики, обнажившей отставание Турции и не позволившей правительству провести настоящую реформу армии.
Мендерес предпочитает увеличить число повышений по службе и добиваться для турецкой армии более важной и более престижной роли в системе НАТО. Премьер-демократ даже поддерживает политику повышения цен на сельскохозяйственную продукцию, чтобы угодить своему электорату среди крестьян. По тем же причинам и с целью угодить религиозным чувствам населения пригородов появляются религиозные передачи на радио и, если верить ряду источников, будет построено три тысячи мечетей и около двадцати религиозных школ, открытых в течение десятилетнего пребывания Мендереса у власти.
На самом деле большая ошибка Мендереса состояла не в том, что он усомнился в ряде основных
Драма Мендереса, как и Демиреля, преемника Мендереса, и Эджевита, преемника Инёню, оказавшихся во главе правительства в шестидесятые — семидесятые годы, — это демагогия. Мендерес, чудом уцелевший во время авиационной катастрофы, оказался первым в длинном списке турецких политиков, кто вообразил себя новым Ататюрком, не отличая подлинного государственного деятеля от посредственного политика. Точнее сказать, турецкие политические партии и турецкое общество, отражением которого они являются, разделяют ответственность. Ведат Недим Тёр, бывший коммунист, ставший соратником Ататюрка, заявит даже о драме кемализма, обвиняя Инёню в том, что тот совершил ошибку, введя в 1945 году режим политической демократии: при 60 процентах неграмотных, по мнению Тёра, она могла только деградировать.
Революционный дух кемализма исчез, он уступил место инстинкту политического выживания. С 1953 года Мендерес упраздняет Народные дома и конфискует имущество Народной партии, «нелегально приобретенное», а затем учреждает «официальный маккартизм», систематически контролируя прессу и политическую активность. Чтобы положить конец диктаторскому правлению Мендереса, армия совершает государственный переворот в мае 1960 года. Военный трибунал приговорит к смерти Мендереса и двух других министров — они были повешены. Джеляль Баяр, тоже приговоренный к смерти, будет помилован в силу его преклонного возраста. Он умер в возрасте 103 лет в 1986 году.
Газета «Le Monde», сообщая о государственном перевороте, пишет: «Чтобы защитить дух Ататюрка, старые генералы, сражавшиеся рядом с ним, и молодые курсанты, воспитанные в духе глубочайшего уважения к гази, решили продемонстрировать настроение армии, не участвовавшей в голосовании». Словно подтверждая предположение газеты, глава путчистов генерал Гюрсель тут же отправился в мавзолей и написал в Золотой книге: «Благородный отец, если вы нас поддерживаете и цените, что мы идем по вашим следам, это будет нашей величайшей гордостью». В 1961 году после того как был применен закон о защите памяти Ататюрка, чтобы запретить публикацию «Мемуаров» Кязыма Карабекира, и принята конституция прогрессистов, военные вернулись в казармы.
Через десять лет, в марте 1971 года, они снова свергнут гражданское правительство, опубликовав коммюнике, где заявят, что армия «возьмет власть, если в кратчайшие сроки не будет сформировано новое сильное правительство, способное положить конец анархии, угрожающей Турции, и осуществить экономические и социальные реформы, предусмотренные конституцией». И на этот раз военные опирались на идеи Ататюрка: анархия и социальный и экономический хаос, напомнили путчисты в своем коммюнике, отнимают «у нации всякую надежду достичь уровня современной цивилизации, что было главной задачей, поставленной Ататюрком». Казалось, повторяется ситуация 1960 года, но это было не так. Политическое руководство страны, сделав вид, что уступает пожеланиям военных реформистов, на самом деле устояло и даже позволило себе отвергнуть военного кандидата на пост президента республики. В 1971–1973 годах армия вернулась в казармы и позже принимала участие только в репрессивной политике.