Кемаль Ататюрк
Шрифт:
Положение турецкой армии безнадежно. А Кемаль далеко.
Перед фотоаппаратом застыл мужчина среднего роста, с канотье в руках, взгляд лишен обычного мощного магнетизма после двух месяцев изматывающей болезни. Лицо с гладкой кожей и небольшими усами со впалыми щеками и выступающими скулами выдает огромную усталость. Светлые волосы тщательно зачесаны назад. От кожаных перчаток до начищенных до блеска ботинок, от рубашки до брюк с образцовыми складками мужчина — живой образец моды.
В течение месяца Мустафа Кемаль находился в Карлсбаде, где лечил почки. В день прибытия врач предупредил его:
Генерал скрупулезно следовал всем предписаниям врача: два стакана воды небольшими глотками перед завтраком, грязевая ванна, а затем грязевой компресс каждое утро, третий стакан воды после обеда и, наконец, последний стакан перед сном в десять часов… что тем не менее не мешало ему проводить часть времени в ресторанах и салонах фешенебельных отелей. Кемаль всегда умел находить должное равновесие между дисциплиной и желанием развлечься.
Во время лечения в Карлсбаде Кемаль ведет дневник. Пришлось подождать до 1981 года, чтобы получить возможность не без волнения прочесть все шесть школьных тетрадей, исписанных им.
Врач, пораженный его молодостью, как-то спросил: «Вы стали генералом очень рано. Есть ли еще генералы вашего возраста в вашей стране?» Кемаль ответил: «Доктор, есть немало старых генералов в нашей армии. Если мы стали генералами совсем молодыми, то это потому, что родина нуждается в нас в чрезвычайной ситуации, в какой она оказалась».
Как проходят его дни в Карлсбаде? Выговор метрдотелю, принявшему его за полковника: с этих пор его стол был зарезервирован на имя «Кемаль-паши, командующего армией». Встреча с женщиной, готовящей книгу о героях войны в Турции. Продолжительные вечерние беседы о былых сражениях с одной из соотечественниц. Он заявляет, что «наибольшее мужество командующего состоит в том, чтобы нести ответственность за свои поступки», явно намекая на сложную военную ситуацию в Турции. Они обсуждают вопрос о том, какую политику должна проводить Османская империя…
Кемаль отражает в дневнике свое душевное состояние и повышенную нервозность: «Я проснулся в 7 утра, думая, что еще только 6 часов. Я стал выражать недовольство Шевки, своему ординарцу. Он начал меня брить, но мой гнев его настолько смутил, что он делал это неловко. Гнев мой продолжал нарастать, и я не мог подавить в себе это чувство… Сейчас я настолько взвинчен, что одно только присутствие Шевки рядом раздражает меня».
Кемаль отличался чрезмерной чувствительностью и бьющей через край энергией. Он ценил радости жизни, самые разные развлечения, будь то танцы, горячительные напитки или женщины. Турецкие ресторанчики, а также притоны и бордели Стамбула и многих других городов, куда забрасывала его военная карьера, не были ему чужды. Тем не менее вальс, прогулки в ландо и светские приемы в Карлсбаде не смогли восстановить его душевное равновесие, успокоить его.
Кемаль берет уроки, чтобы усовершенствовать свой немецкий — «я краснел, когда не мог выразить по-немецки то, что хотел», — и французский. «Я особенно хочу воспользоваться возможностью улучшить свой французский», — объясняет он молодой швейцарке, согласившейся позаниматься с ним языком. Французский язык был обязательным во всех
Чтение было подлинной страстью Кемаля, и он с огромным удовольствием предавался ему не только в Карлсбаде, но и в трудные минуты военных кампаний. Так, сражаясь против русской армии в Восточной Анатолии в 1916 году, он выкраивал время, чтобы читать «Сафо» Альфонса Доде, задуматься над брошюрой под названием «Можно ли отрицать Бога», внимательно прочесть «Османскую историю» Намыка Кемаля и его «Политические и литературные статьи», погрузиться в «Элементы философии» и помечтать над стихами Тевфика Фикрета.
Морис Палеолог, генеральный секретарь министерства иностранных дел Франции, по-видимому, был плохо информирован или неискренен, когда написал в 1920 году, что Кемаль «не отличался ни высокой общей культурой, ни большим интеллектом». Никто не станет отрицать ни его страсти к чтению, ни его стремления извлечь как можно больше из прочитанного.
Его идеи основательны и зачастую оригинальны. Вот, например, его размышления о женщинах и браке: «Не будем страдать паранойей. Пусть женщины будут свободны, пусть получают образование… важно, чтобы они становились личностями. Что же касается личных отношений, то давайте искать спутницу, учитывая нашу природу и нашу собственную нравственность, и вместе с ней будем принимать решение о создании семьи, если мы уважаем друг друга, соответственно ведем себя, и пусть женщина ведет себя так же!»
Чего же искал этот молодой генерал, смелый и сильный духом? Почему он остается в Карлсбаде? Кемаль, узнав о смерти султана Мехмета V Реза, последовавшей 5 июля, сожалеет о том, что не был в это время в Стамбуле.
«Смена султана — очень важное событие для страны и нации», — отмечает в дневнике Кемаль и, подавив печаль, остается в Богемии. А между тем он знает нового султана, Мехмеда VI Вахидеддина; Кемаль направляет ему телеграмму с поздравлениями, но остается в Карлсбаде и продолжает лечение.
Он болен. Почечные колики мучительны, изматывающи. Избранный им образ жизни, полный излишеств, чрезмерного напряжения и испытаний, сказался на здоровье. Он часто страдает то от венерических заболеваний, то от приступов усталости, то от нарушения функции почек. В конце июля, покидая Карлсбад, он запишет в дневнике: «Карлсбад не принес мне должного облегчения; все те же проблемы со здоровьем».
К несчастью, паша страдал и еще одним заболеванием — властолюбием.
«Я говорил и повторяю, что если бы я был наделен властью, то смог бы провести реформы, необходимые нашему обществу, я совершил бы переворот. В отличие от других я не верю, что можно постепенно, шаг за шагом заставить людей думать так, как я. До сих пор я потратил слишком много времени для изучения цивилизованной жизни, и почему теперь я должен опускаться до уровня народа? Я должен поднять его до своего уровня! Не я должен уподобляться людям, это они должны стать такими, как я; на самом деле некоторые детали этого вопроса требуют тщательного изучения; но сделать это необходимо».