Кембриджская история капитализма. Том 1. Подъём капитализма: от древних истоков до 1848 года

Коллектив авторов

Хотя проблемы координации многообразны и сложны, вероятно, их можно успешно анализировать в качестве попыток преодоления различных дилемм, трилемм и других задач, встающих перед экономиками вне зависимости от той степени, в которой они являются капиталистическими, или промышленными, или рыночно ориентированными. Например, современные макроэкономисты в конце XX века выявили теоретическую основу специфической трилеммы, встающей перед участвующими в мировой экономике национальными государствами. Доступ к мировым рынкам капитала требует свободного движения капитала за границу и из-за границы, доступ к мировым товарным рынкам становится больше при фиксированных курсах валют, а поддержание спокойствия во внутренних делах требует независимой денежной политики. К сожалению, все три желательных режима экономической политики не могут поддерживаться одновременно. В конечном итоге от одного из трех желательных режимов приходится отказываться (Obstfeld and Taylor 2004).

Рассмотрение этой конкретной трилеммы предоставляет полезный аналитический инструмент для оценки развития

мирового капитализма начиная с середины XIX века. Произошедший ранее этого времени, приблизительно в период между Вестфальским договором 1648 года и Венским договором 1815 года, подъем стран с экономикой торгового капитализма в Западной Европе предоставляет интересный набор экспериментов ведущих держав – Нидерландов, Соединенного Королевства и Франции – в различной степени сосредоточенных на фиксированных обменных курсах (Нидерланды), мобильности капитала (Соединенное Королевство) и независимой денежной политике (Франция) (Neal 2000). Стоит еще раз отметить, что урок долго длившейся конкуренции, прежде всего движимой необходимостью финансирования возраставших военных расходов в последовательных войнах с 1648 до 1815 год, заключался в том, что поддержание мобильности капитала, как установили британцы, было наиболее важным (см.: O’Брайен, глава 12).

Евсей Домар обозначил другую, более фундаментальную, трилемму в своей классической работе, выдвинув гипотезу о трех элементах аграрной структуры, которая предшествовала современной – свободная земля, свободные крестьяне и неработающие землевладельцы, – которые никогда не могли существовать одновременно. Для стабильной сельскохозяйственной экономики как минимум один из этих элементов должен быть удален. Оседлое сельское хозяйство периодически страдало от неожиданных набегов, и фермеры нуждались в военной защите, которая обычно обеспечивалась неработавшими землевладельцами. В этом случае приходилось жертвовать или свободной землей (Западная Европа) или свободой крестьян (Восточная Европа). Домар иллюстрирует свою гипотезу несколькими примерами, почерпнутыми из его глубокой начитанности в российской истории и появлявшейся литературы о прибыльности рабства на американском Юге. Неудача в возобновлении крепостничества в Британии и в Европе к западу от Эльбы после «черной смерти», которая изменила соотношение земли и труда в пользу закабаления, однако, остается вопросом, который Домар охотно передал историкам и политологам. Перссон в главе 9 и Сальвуччи в главе 13 данного тома вносят свой вклад в исследование других проявлений трилеммы Домара.

Для самых ранних периодов, в которые доминировал подъем и в итоге падение империй, интересным является вопрос о том, должны ли были империи, опиравшиеся на сухопутную деятельность, стать командно-управляемыми за счет развития рыночных возможностей, в то время как морские империи были больше подготовлены к диверсификации своих реакций на внешние удары, выходя на новые рынки. Среди возможных примеров – доступ к новым источникам покупки продуктов питания, получение военной поддержки в форме наемных войск или избежание эпидемий путем ограничения доступа к портам. Если сухопутные империи в длительной перспективе были нестабильны по своей природе, то каким образом египетская (Allen 1997) или китайская (Wong 1997) империи, будучи однажды основанными, смогли так долго просуществовать? Каковы были долгосрочные следствия для сельскохозяйственных усовершенствований и подъема капитализма попыток Римской империи расселить профессиональных солдат вдоль все более удаленных границ империи – попыток, более успешно повторенных позднее Австро-Венгерской империей, и даже Шведской империей, в сравнении с обычным привлечением наемных войск в Афинах, потом итальянских городах-государствах и в конечном итоге в Великобритании?

Сэр Джон Хикс в «Теории экономической истории» (Hicks 1969) пытался решить эту проблему, поставив провокативную дилемму. Начиная с предположения о том, что человеческие общества имеют тенденцию организовываться или сверху вниз (командные экономики), или снизу вверх (традиционные экономики), Хикс предположил, что, хотя рыночно ориентированные экономики могут возникать время от времени для обеспечения эффективного распределения ресурсов или товаров, на протяжении большей части истории этот тип экономики не был преобладающим. Сталкиваясь с потрясениями, будь то природные катаклизмы, военные вторжения или чума, общества естественным образом стремились отреагировать на них командной экономикой, чтобы как можно скорее мобилизовать ресурсы для противодействия новой проблеме. Однако те общества, которые были ограждены от потрясений, склонялись к сохранению неограниченного традиционного использования ресурсов вне зависимости от того, было ли их распределение оптимальным для общества в целом или нет. Так как экономики либо сталкивались, либо не сталкивались с потрясениями, они становились или командными, или традиционными. Поэтому рыночная экономика всегда будет в опасности. Ее или столкнут на обочину командующие в экономике силы, или ей останется зачахнуть из-за безразличия общества. «Командный вариант» был первопричиной неудач ранних примеров рыночно ориентированного капитализма в преодолении потрясений. В работах Карла Маркса в разных формулировках говорится о двух разновидностях командной организации, которые должны привести к коллапсу капитализма: внутренние противоречия между экономическими правителями, или революция, ведущая к диктатуре пролетариата. Среди более поздних рассуждений в этом ключе можно назвать работу Раджана и Зингалеса (Rajan and Zingales 2003), в которой утверждается,

что укоренившиеся капиталисты могут душить созидательные реакции на потрясения, и работу Раджана (Rajan 2010; Раджан 2013), в которой говорится о том, что укоренившиеся политические руководители в ответ на потрясения могут вести ошибочную политику. «Традиционный вариант» мог бы объяснить общие ошибки примитивных обществ на пути к процветанию, но мог быть и причиной краха развитых экономик либо потому, что капиталисты оказывались не способны к новшествам (Schumpeter 1950; Шумпетер 1995), либо потому, что рабочие оказывались не способны реагировать на новые возможности потребления (Bell 1976).

Хикс предположил, что подъем ориентированных на рынок экономик зависел от независимых городов-государств, которые управлялись властями, приверженными поддержке дальней торговли. География Средиземноморья оказалась особенно благоприятна для поддержания таких экономик, лучшими примерами которых служат Венеция и Генуя. Однако вопрос о том, почему Карфаген, процветавший еще до появления Римской империи центр торгового опыта финикийцев, не смог одолеть Рим, Хикс не рассматривал, за исключением замечания о том, что рыночно ориентированные общества были уязвимы в случае конфликтов с обществами как командными, так и традиционными. Однако в разделе о Китае, написанном Роем Бин Вонгом (глава 6 этого тома), показано, что дилемма Хикса может быть решена бюрократическими элитами и в сухопутных империях, если они смогут эффективно синтезировать эквивалент островной самодостаточной и обороноспособной экономики.

Альтернативное решение дилеммы Хикса заключается в концентрации на важности развития финансового рынка государственного долга. Хикс опирался на аргументы своего друга Т. С. Эштона, объясняя, как Британии удалось избежать и традиционности, и командности, отвечая на вызовы со стороны испанцев, французов и голландцев в XVIII веке. По мнению Эштона (T.S.Ashton 1948), британские процентные ставки, понимаемые как стоимость капитала, постоянно снижались на протяжении XVIII века вслед за падением доходности государственных займов. Проблема, связанная с этим аргументом, заключается в том, что процентные ставки по государственным займам во всей остальной Европе были еще ниже, и задолго до XVIII столетия (глава 10 этого тома). Тем не менее можно привести ряд примеров стран, в которых финансовая революция предшествовала устойчивому расширению экономики (Rousseau 2003). Если правительство имеет возможность быстро привлечь средства, продавая свои облигации потенциально крупной и разнообразной группе богатых инвесторов, оно затем может использовать этот денежный рычаг для приобретения ресурсов, необходимых для борьбы с внешними потрясениями. Соответствующие рынки для необходимого труда, капитала, товаров, или услуг в таком случае будут расширяться и становиться все более способными эффективно реагировать на последующие потрясения. Таким образом, тенденция к установлению командных экономик отклонится от этого направления и перейдет в тенденцию к расширению и углублению рыночных экономик. Этот аргумент служит примером того, насколько важно внимание, уделенное в отдельных главах этого тома адаптивности имеющихся институтов в ответ на внешние потрясения. Появились ли элементы командной экономики? Поддерживались ли они в ущерб рынку ресурсов или конкретных товаров? Если происходила реакция рынка, то как она финансировалась? За счет принудительных займов, принудительной циркуляции валюты или привлечения внешних источников снабжения путем предложения оплаты в суверенных облигациях? Возможно, Маркс был прав, когда указал на создание в Британии после 1688 года истинно национального долга, прямо финансируемого за счет обязательства парламента обслуживать его конкретными налоговыми поступлениями, как на ключевой элемент в подъеме современного капитализма!

Литература

Гребер, Д. (2015). Долг: Первые 5000 лет истории. Москва: Ад Маргинем.

Норт, Д. (1997). Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. Москва: Начала.

Норт, Д., Дж. Уоллис, Б. Вайнгаст (2011). Насилие и социальные порядки. Концептуальные рамки для интерпретации письменной истории человечества. Москва: Издательство Института Гайдара.

Раджан, Р. (2013). Линии разлома. Скрытые трещины, все еще угрожающие мировой экономике. Москва: Издательство Института Гайдара.

Шумпетер, Й. (1995). Капитализм, социализм и демократия. Москва: Экономика. Abu-Lughod, J. (1989). Before European Hegemony: The World System A.D. 1250–1350.

New York: Oxford University Press.

Acemoglu, D. and J. Robinson (2012). Why Nations Fail: The Origins of Power, Prosperity, and Poverty. New York: Crown Publishers.

Allen, R. C. (1997). “Agriculture and the Origins of the State in Ancient Egypt,” Explorations in Economic History 34: 135–154.

Appleby, J. (2010). The Relentless Revolution: A History of Capitalism. New York: W. W. Norton.

Ashton, T. S. (1948). The Industrial Revolution, 1760–1830. Oxford University Press.

Aubet, M. E. (2001). The Phoenicians and the West: Politics, Colonies and Trade. Cambridge and New York: Cambridge University Press.

Beaud, M. (2001). A History of Capitalism, 1500–2000. New York: Monthly Review Press.