Кенелм Чиллингли, его приключения и взгляды на жизнь
Шрифт:
— Мистер Комптон сегодня не играет, в театре его нет, — ответил сей муж.
— А где он живет?
Привратник указал на бакалейную лавку по другую сторону улицы и угрюмо сказал:
— Вон там дверь его квартиры, постучите или позвоните.
Кенелм поступил так, Как ему сказал привратник. Неопрятная служанка отворила дверь и на его вопрос ответила, что мистер Комптон дома, но сейчас ужинает.
— Мне очень жаль, если я ему помешаю, — промолвил Кенелм, нарочно Возвышая голос, — так как из комнаты слева до него доносился стук ножей и тарелок, но мне нужно видеть его немедленно по важному делу.
И, отодвинув в сторону служанку, он вошел в пиршественный зал.
Там
— Мистер Комптон, я полагаю? — спросил Кенелм с торжественным поклоном.
— Да, я. Комптон. Вас прислали из театра? Или вам самому что-нибудь от меня нужно?
— Мне? Ничего, — ответил Кенелм.
Затем, придав своему от природы несколько мрачному голосу зловещий и трагический оттенок, добавил:
— Вот это вам все объяснит.
Он подал Комптону письмо, и, протянув руки в позе Тальма [50] , когда тот играл Юлия Цезаря, прибавил:
— Qu'en dis tu Brute? [51]
50
Тальма Франсуа-Жозеф (1763–1826) — французский трагический актер, стремившийся преодолеть холодно-условную классическую традицию исполнения трагедийных ролей, добиваясь выразительно-эмоциональной мимики, интонаций, жестов. Добиваясь сценического реализма, отказался от придворных костюмов XVIII в. в ролях античных героев. В годы революции выступал в пьесах революционного содержания. Кенелм, зная о Тальма только из книг, мог спутать свидетельства о нем. Дело в том, что в пьесах, где Тальма играл Юлия Цезаря, нет сцены и реплики, подобных описанным в романе. Но на современников Тальма большое впечатление производило исполнение им роли одного из героев древнего Рима, Манлия, в трагедии французского драматурга Антуана Лафосса (1653–1708) "Манлий Капитолийский", которая именно благодаря таланту Тальма держалась на сцене. Узнав о предательстве, совершенном его лучшим другом Сервилием, Манлий, встретясь с ним, протягивает Сервилию изобличающее его письмо, произнося: "Что ты скажешь на это?" Описание этой сцены, потрясавшей зрителей, Кенелм мог прочесть в книге французской писательницы Жермены де Сталь (1766–1817) "О Германии".
51
Что ты на это скажешь, Брут? (фр.).
От мрачной ли наружности и зловещих слов посланца, его зловещих слов, или при виде почерка на адресе послания физиономия Комптона вдруг вытянулась, и рука его повисла неподвижно, будто бы не смея распечатать письмо.
— Не обращай внимания на меня, дружок, — тоном язвительной любезности сказала дама с белокурыми локонами. — Не стесняйся, читай свое billet-doux [52] , не заставляй ждать молодого человека, мой ангел!
— Какой вздор, Матильда, какой вздор! Billet-doux — в самом деле! Это скорее счет от портного Дьюка. Извини меня, я выйду на минутку, дорогая. Пожалуйте
52
Любовную записку (фр.).
Встав из-за стола и не надев сюртука, Комптон вышел из комнаты, закрыл за собой дверь, сделал Кенелму знак следовать за ним в небольшую комнатку через переднюю, и там при свете висячей газовой лампы торопливо пробежал письмо, которое, хотя и казалось очень кратким, заставило его издать ряд восклицаний.
— Боже мой!.. Какая нелепость!.. Что теперь делать?..
Потом, сунув письмо в карман брюк, он устремил на Кенелма блестящие черные глаза, но скоро был вынужден их потупить под твердым взглядом нашего мрачного искателя приключений.
— Вы пользуетесь доверием автора этого письма? — несколько растерянно спросил Комптон.
— Я не поверенный его, — ответил Кенелм, — но в настоящее время покровитель.
— Покровитель?
— Да.
Комптон пристально взглянул на нежданного гостя. Разглядев гладиаторскую фигуру смуглого незнакомца, он побледнел и невольно отступил к звонку.
После краткого молчания беседа продолжилась:
— Автор письма просит меня зайти к нему. Если я зайду, могу ли я рассчитывать, что свидание произойдет с глазу на глаз?
— За себя я уверен, — с условием, что не будет сделано попытки увести из дома автора письма.
— Конечно, конечно, как раз наоборот! — с непритворным воодушевлением воскликнул мистер Комптон. — Передайте, что я приду через полчаса.
— Я исполню ваше поручение, — с вежливым поклоном сказал Кенелм, — но прошу извинить меня, если напомню вам, что я назвал себя покровителем вашего корреспондента. Если произойдет хоть малейшая попытка воспользоваться его молодостью и неопытностью и способствовать побегу из дому и от друзей, сцена лишится одного из своих украшений, ибо Херберт Комптон со сцены исчезнет.
С этими словами Кенелм вышел, оставив актера совершенно ошеломленным. У выходной двери на Кенелма налетел какой-то мальчуган с картонкой. Кенелм чуть не сшиб его с ног.
— Болван! — закричал мальчик. — Не видишь, что ли, куда идешь? Отдай это миссис Комптон.
— Я заслужил бы право называться болваном, если бы даром исполнил то дело, за которое тебе заплатили, — нравоучительно ответил ему Кенелм и пошел дальше.
ГЛАВА V
— Я выполнил поручение, — сказал Кенелм, вернувшись в отель. — Мистер Комптон сказал, что будет здесь через полчаса.
— Вы видели его?
— Разумеется, ведь я же обещал отдать письмо в его собственные руки.
— Он был один?
— Нет, ужинал с женой.
— С женой? Что вы говорите, сэр? С женой! У него нет жены.
— Наружность обманчива. По крайней мере он был с леди, которая называла его «дружок» и "мой ангел" таким колким тоном, каким может говорить только жена, а когда я выходил на улицу, какой-то мальчишка, столкнувшийся со мной в дверях, просил меня отдать картонку миссис Комптон.
Юный товарищ Кенелма побледнел как смерть, шатаясь отступил на несколько шагов и опустился на стул. Подозрение, закравшееся в пытливый ум. Кенелма, пока он ходил с письмом, подтвердилось. Он тихо подошел, придвинул свой стул к спутнику, которого навязала ему судьба, и шепотом промолвил:
— Ваше волнение непохоже на волнение мальчика. Если вас обманули, сбили с толку и я могу помочь вам советом и делом — положитесь на меня, как женщины в подобных обстоятельствах полагаются на мужчин и джентльменов.