Кенгуру в ночи
Шрифт:
— В первый раз? — улыбнулась она.
Я молча кивнула, уговаривая себя не брать фальстарт. Мол, действительно, мне назначено, поднялась сюда и так оробела, что забыла код. Но мне простительно, я здесь в первый раз.
— В первый раз всегда страшно, — ее пальчики бегло пробежались по клавиатуре на двери. — А потом, ничего, привыкнете. Главное — сделать первый шаг. Зато потом вы будете довольны полученным результатом. Это я вам обещаю. Ну, что, готовы?
К чему мне нужно быть готовой? Воображение нарисовало средневековые ужасы на современный лад: камеру пыток и стоматологическое кресло в углу. В панике я отступила назад. Еще одно слово, и я кубарем скачусь
— Молодец! — похвалила она. — Теперь вам по коридору прямо, а потом налево. Да не бойтесь вы так: каждая женщина через это проходит. Всего несколько неприятных часов, и ваша жизнь станет иной. Удачи!
Я, как Штирлиц, пошла по коридору. Прямо. Не имея ни малейшего желания сворачивать налево. Медсестра немного постояла, глядя мне вслед, а потом юркнула в кабинет. Только тогда я перевела дух и позволила себе оглядеться по сторонам.
Интерьер четвертого этажа резко отличался от интерьера на втором и третьем. Там был гимн евроремонту пополам с буржуазной роскошью, здесь — больница. Советская больница. Обшарпанные стены, жуткие плакатики, демонстрирующие пораженные внутренние органы, в ведрах-урнах — окровавленные салфетки и грязные бахилы. И пахло как-то странно. К терпко-кислому больничному запаху примешивался еще один, чья природа оставалась практически неуловимой. Запах страха? Смерти? Боли? Я так и не смогла определить, но мутило от него, признаться, довольно сильно. Любопытно, как я буду отсюда выбираться? Изнутри дверь также запирается на код. Может, выждать немного времени, а потом постучаться в кабинет: все процедуры прошла, выпустите меня отсюда, люди добрые. А что, это гениальная мысль!
Впереди, за поворотом, послышались мужские голоса и дребезжащий звук больничной каталки. Сталкиваться с кем бы то ни было, мне сейчас не хотелось. В одну секунду я приоткрыла ближайшую дверь (слава богу, что она оказалась открытой) и замерла в темноте, прислушиваясь.
— Второй жмурик за неделю. Они что, с ума посходили! Их же искать будут!
— Помалкивай! Тебе за это платят!
— Платят мне, положим, за другое, а не за вывоз трупов. У меня незаконченное высшее, чтоб ты знал.
— Нашел, чем хвалиться. У этой — законченное высшее, и где она сейчас?
В дверную щелку я увидела двух санитаров и каталку, прикрытую белой простыней. Один из санитаров споткнулся, ругнувшись. Простыня сползла, и на мгновение показалась узкая женская ступня, На щиколотке — золотой браслет с брелоком. Изящная буковка «S». Я прикусила себе губу, стараясь не закричать. Мужики вновь накинули белую ткань.
— Гляди-ка, а браслетка натуральная, да и покойнице уже ни к чему. Может, снимем? Деньги пополам.
Санитар с незаконченным высшим выдал нецензурную тираду, суть которой сводилась к следующему: он не вор, а порядочный человек; с трупа снимать ничего не будет; но если его товарищ возьмет данную процедуру на себя, то от денег он отказываться не станет, несмотря на незаконченное высшее образование.
На матерный звук выскочила давешняя медсестричка:
— Обалдели! Быстро сюда ее. Вот-вот пациенты пойдут. Нам только этих проблем не хватало. — Она откинула простыню. — Так-так. Лариса Дмитриевна Окудалова. Что ж, добро пожаловать, в иной мир. Впрочем, вам не привыкать.
Скрип колес по линолеуму. Хлопок двери. Дальше — тишина.
Я по-киношному сползла по дверному косяку: ноги не держали, тело била крупная дрожь. Одно дело ожидать неприятностей, совсем другое — столкнуться
Пора выбираться отсюда. Любопытство, как известно, не одну кошку сгубило. Кто знает, вдруг медсестра пойдет меня искать, а когда не найдет, то мгновенно поднимет тревогу. Перспектива оказаться на дребезжащей тележке-каталке абсолютно не вдохновляла. С другой стороны, я никак не могла себя заставить постучаться в злополучный кабинет, куда завезли труп. Не могла, и все тут, даже под угрозой в перспективе составить этому трупу хорошую компанию.
Надо ж было оказаться в такой ловушке! Как же отсюда выбраться?
Мне повезло. К выходу направлялась целая группа товарищей во главе с мужчиной в белом халате. Я не замедлила к ним присоединиться. У самого выхода, уже открыв дверь, доктор поднял вверх указательный палец:
— Как мы видим, в подобных ситуациях не стоит боятся, в любой ситуации всегда найдется выход (ценные слова!), нужно только его отыскать. На следующем занятии мы проверим ваши поведенческие реакции в условиях форс-мажора. Советую вам перед этим ничего не есть и не пить, а также сделать очистительную клизму. Вы должны быть легки на подъем и готовы к любым событием. Успеха! ИСТИНА любит вас.
Видали? Истина нас любит. Даже интересно, какие такие форс-мажорные ситуации ждут этих экспериментальных кроликов. Но спрашивать не стала. На одном дыхании сбежала по лестнице: где Кеша? Не обожрался ли?
Он действительно сожрал все пирожные и опустошил чайник. Не устаю удивляться его луженому желудку. Ест все, что угодно и при этом совсем не толстеет, да и цвет лица превосходный. Везет же некторым!
К счастью, Кеша все-таки не только предавался чревоугодию, он также заполнил нужные анкеты, а теперь вел светскую беседу с еще одним соискателем. Соискатель был небрит, печален и жаловался на женское вероломство:
— …И тогда я подал на нее в суд, если она не хочет решить конфликт честным и порядочным путем. В представленном иске я попросил вернуть мои подарки за три года.
— Много подарков-то? — Кеша выражал сочувствие и мужскую (хм!) солидарность.
— Достаточно, — соискатель совсем закручинился. — Коробка конфет «Птичье молоко», шоколадка с орехами (100 граммов), 3 килограмма бананов, 300 граммов печенья «Сладкоежка», большое красное яблоко, 4 желтых яблока, настенные часы, зеркало, хозяйственная сумка, два горшка азалий, подарочная кружка, значок вуза в виде ромбика, градусник «Рыбка», две почтовые открытки и семь желтых полуботинок.
— А чего так много съестного дарил?
— Я не виноват, что она любит покушать. То есть любила, — поправился мужчина. — Пусть вернет, я на нее деньги тратил!
— Правильно, — подначил его Кеша. — Если не сложилось, то подарки должна вернуть. Закон чести.
— Вот и я говорю, — завелся мужчина. — Закон чести. Только где у нее честь-то? С пятнадцати гуляла. А я, дурак, все равно ее любил и ждал. Так вот. Подсчитал я подарки и к ней пришел. Просил по-хорошему, а она ни в какую. Выставила меня из дома, словно бомжа. Даже на заседании не присутствовала! Представляете, прислала письменное заявление: мол, все продукты она уже съела, цветы выкинула, а 7 желтых изношенных мужских полуботинок отдала малоимущим соседям. И еще адвокат усугубил: у вас, говорит, нет никаких шансов выиграть судебное разбирательство. Дарение — это единственный договор, который юридически считается безусловным. Даже если он не оформлен на бумаге. Вот так!