Кенгуру в ночи
Шрифт:
— Сволочи вы, — Белый карлик отвернулся к стене.
— Какие мы нежные и удивительные! А ты будто бы не знал, когда соглашался на нас работать, да и после будто бы не догадался, что именно здесь происходит?! И биография у тебя чиста, как первый снег?! Так что ли…Нечего морду воротить, коли в дерьмо вляпался. Мы в одной канализации, Гриша, и выхода отсюда нет.
— И что вы со мной сделаете? — равнодушно спросил Белый карлик.
— Шейху продадим, — серьезно сообщил Сухов и словно невзначай взглянул на часы. — У нас знаешь, какие связи?
— Не смешно. Что я, Анжелика вам
— Не Анжелика. Да и мы не Анн-Серж Галон. Но продадим мы тебя именно шейху. Будешь у него придворным Белый карликом. Делать прогнозы и проверять на сексуальную совместимость его жен. Правда, шейх весьма ревнив, так что придется подвергнуть тебя остракизму, или лучше сказать — окастризму. Тебе как больше нравится?
— Костя, это же смешно!
— Ничего смешного не вижу. Достойная судьба для такого идиота, как ты. Ну, все до встречи на таможне.
Действительно, идиот! Другого слова и не найдешь. А толку?
Вскоре он привык к своему подвалу, только там чувствуя себя в относительной безопасности. Ожидание развязки немного скрашивало боль и придавало некоторый смысл его жизни. Только вот развязка никак не наступала. То ли шейх задумался, а нужен ли ему Белый карлик из России, то ли у Костика нашлись дела поважнее.
Пансионат медленно пустел: клиентов спешно вывозили. Оставалось только догадываться, то ли их в срочном порядке отправляли за рубеж, то ли отпускали по домам. Мастер-класс закончился, извольте получить сертификат. Он не знал, что происходит в мире, он не знал, что происходит с ним. Дни и ночи слились воедино. Иногда он чувствовал знакомые приступы боли, грешил на погоду и напитки, но затем забывался в тяжелых снах, где вновь и вновь совершал одно убийство за другим. Просыпался в холодном поту, и все начиналось сначала.
Интересно, а Новый год уже наступил? Снега было много, в воздухе все чаще витал аромат праздника: чуть-чуть мандаринов, еловых веток и горячего шоколада. Рот наполнялся слюной, и он отпрыгивал от окна, ругая себя за то, что еще не потерял интереса к жизни. И что очень хочется мандаринов, елку и приятных сюрпризов.
Елки он не дождался, чего не скажешь о сюрпризах. Однажды скрипнула дверь, и в подвал скатилась женская фигура.
Вновь наступил полумрак.
Женщина приподнялась и погрозила двери кулаком:
— Сволочи! Я подам на вас в суд за нарушение прав человека. Из-за вас каблук сломала. А это мои лучшие сапоги. Люди! Ау! Выпустите меня: в три часа я должна быть у своего парикмахера. Кстати, вы не могли бы его предупредить? По странному стечению обстоятельств он сейчас находится здесь! Кеша! Спаси меня! Если ты меня спасешь, то я не стану выходить за тебя. Обещаю!
Она закончила тираду и стукнула ногой по двери. Каблук беспомощно болтался на кожаной ниточке. Потом огляделась по сторонам и заметила его, прищурилась, узнавая, а потом весело воскликнула: — Ба! Знакомые все лица! Гришка, ты что ли? Глазам своим не верю! Бывает же такое…
Он сел на тюфяк, тоже не веря своим глазам:
— Стефания?
ГЛАВА 30
Обалдеть! Стоило мне приготовиться к смерти, как я тут же встретила знакомую личность.
— Привет, Григорий! Как жизнь молодая?
И осеклась, разглядев его вблизи. Только по однокурсникам видишь, как жизнь покуражилась над каждым из нас. В институте Гришка Романов считался изгоем. Почему-то его дразнили Белый карликом. Наверное, из-за любви к астрологии. Благодаря ему, астрологией увлеклась и вся наша компания: Юра, Марина, Костя.
Я общей эйфории не разделяла, но… тоже увлеклась. На первом курсе Гриша был тучным, белокурым и толстокожим. Нелепо ухаживал за Мариной и часами рассказывал о звездах. За ним увивались все институтские девицы, мечтая, чтобы он составил им гороскоп. Почему-то гришкины гороскопы всегда сбывались, чего не скажешь о картах, составленных Юриком. Вдохновения у Белозубова не хватало что ли… Не знаю… За свои прогнозы Гришка брал деньги, и тут я его не осуждала: жить-то на что надо было, а на стипендию не разгуляешься. Поговаривали, что если у девиц не было денег, то они с ним рассчитывались сексом. И тут я его не осуждала. Красавица и чудовище — история вечная. В данном случае она претерпела некоторые, м-м, астрологические метаморфозы. Так вот о Грише. Я его не осуждала, но старалась и не общаться. Интуиция, наверное.
А потом что-то случилось. По наивности и влюбленности я даже не поняла, что именно. Но Гриша как-то похудел, потемнел, полысел, еще больше подурнел, в общем, стал очень нервным. Гороскопы больше не составлял, зато выполнял все приказы Костика. Поди туда, не знаю, куда, принеси то, не знаю, что… И ведь ходил, и ведь приносил. Удивительный человек.
Когда Юрка женился на Марине, я настолько погрузилась в себя, что забыла обо всем. А когда очнулась, Гришка куда-то исчез. С тем, чтобы материализоваться в сыром подвале спустя десять лет. Обалдеть!
— Как поживаешь? — чопорно спросил Гриша, будто мы с ним повстречались на светском рауте. Он в смокинге, я в бриллиантах.
— Неплохо, спасибо, — столь же чопорно ответила я. — А ты?
— Тоже неплохо, спасибо.
Первой не выдержала я:
— Гриша, нам эти ассамблеи ни к чему. Я так понимаю, что у Костика с его очаровательной дамой зуб оказался не только на меня, но и на тебя. Значит, надо выбираться.
Романов встретил мое заявление с трогательной улыбкой приговоренного каторжника:
— Зачем?
— Ты что, собрался умирать? — удивилась я.
— Нет, у меня другие планы: я поеду в гарем.
— Спятил? — изумилась я. — Какой гарем под Новый год?
— Обыкновенный. Мне там предложили работу звездочета. Знаешь, приятно работать на юге — небо бархатное, звезды выпуклые. Сплошное удовольствие.
— Гриша, у тебя нормальная температура?
— Вроде бы. А почему ты спрашиваешь?
— А сколько ты здесь сидишь.
— Недели две. А почему ты спрашиваешь?