Кёнинг от звёзд к звёздам. Тетралогия
Шрифт:
– Стоять на месте именем императора! – окружили их тотчас, перекрыв по сути дорогу в оба направления. Но другие путешественники не возражали, и даже постарались разбежаться в разные стороны, оказавшись как можно дальше от места стычки.
– В чём дело? – взял слово барон.
– В чём дело?! Ты себя видел, чучело? Сними шлем, сдайте оружие, и следуй за нами, – со стороны рейтар говорил капитан городской стражи, вынужденный реагировать на странные донесения. Ему не улыбалось бегать на посылках у церкви, однако проигнорировать сообщение о появлении явных огнепоклонников он не мог. А потому с отрядом выехал из города, дабы разоружить нарушителей за пределами жилой зоны, где
– Я барон Вальтер Кёнинг, а это мои люди – дружина, и придворные чародейки, – шлем его разъехался в стороны, собравшись на плечах в виде высокого воротника, благодаря чему все смогли увидеть его лицо и цепь с медальоном владения, где были выбиты его регалии и символ барона, – Я и сам чародей, так что оружие мне ни к чему. Ещё вопросы, капитан?
– Барон Кёнинг, ваше благородие, – тут же подобрался тот, поклонившись, – Вынужден сообщить, что вас обвиняют в нарушении правил вражды, в угоне крестьян с земли Хасельхофов, с последующей продажей их в рабство. Вы обязаны прибыть в дворянский суд, на слушание вашего дела. Через… – тут капитан задумался, что-то вспоминая, – через пять дней.
– Интересно, почему я до сих пор об этом не знаю? Не прибудь я в столицу, и меня бы признали клятвопреступником. Так?
– Не могу знать, ваше благородие, – быстро поспешил снять с себя вину капитан, – Моё дело лишь сообщить вам об этом, а кто доставлял послание в ваши земли – не наше дело! Ах да, и о вашем внешнем виде я также вынужден доложить в Палату Совета Общин. Ношение символов огня запрещено императорским указом ещё семьсот лет назад.
– Учту. У тебя всё, капитан?
– Так точно, ваше благородие… Нет! Не всё! – соскочив с лошади, он низко склонился, до самого пояса продолжая говорить, – Прошу простить меня за оброненную недавно фразу про «чучело». Я не думал, что аристократ будет носить подобное!
– Прощаю. Иди, – проводив взглядом растерянных солдат, со сдержанной жадностью разглядывавших его спутниц, барон нахмурился. Проблемы уже начались, а они ещё даже в город не вошли.
– Что за история с угоном крестьян? – нахмурилась Электра, – Я чего-то не знаю?
– Без понятия. По землям Хасельхофов я не грабил, разрушил только сам особняк. Вероятно, кто-то прикрылся моим именем, либо улики банально сфабриковали, чтобы лишить меня титула. Работорговля гражданами империи с соседней империей приравнена к предательству дворянства и самого императора…
– И что будем делать?
– Ничего, – ухмыльнулся барон, – Чем ближе я к столице, тем большее отвращение испытываю. Здесь буквально смердит человеческими пороками и гнилью! – сморщив нос, Вальтер скривился всем лицом, – Я всё меньше хочу просто быть здесь, не говоря уже о том, чтобы вести дела с местными. Идём…
Глава 25
Посад любого современного города представлял собой нагромождение мелких домиков, хибар, трущоб и просто каких-то шалашей в особо убогих районах, располагавшихся близко к сточным каналам города, благодаря чему был похож на настоящий человейник. Хоть какой-то порядок поддерживался стражей вдоль основных торговых трактов, выходивших из основного города, располагавшегося за стеной, между ними же царило по сути беззаконие. При том беззаконие самое беззубое и неорганизованное – считай те же банды гопников, карманников-одиночек, наркоторговцев самого низкого пошиба и прочей швали. За стенами же располагалась публика куда более презентабельной, если можно так выразиться, торговавшая не только чистейшим гашишем, но и кристаллами льда для чародеев, а уж домушники и вовсе представляли собой целую гильдию, где
И вот теперь Вальтер, Электра, Самина, Наяна, Симона, а также четверо воинов барона – Горыня, Артур, Булат и Тиран – двигались по одному из таких трактов с осторожностью, и даже сдержанным омерзением посматривая по округе.
Опасаться здесь было особо нечего, ибо день, и их внешний вид не располагал к близким знакомствам, – особенно Вальтера. Однако быть настороже за пределами земель Вальтера уже вошло в привычку у всех без исключения в этой группе.
Да и посмотреть здесь было на что, а также послушать.
* * *
– Да те отвечаю, чистейший гашиш! Не разбавленный! Сам такой курю и жую – уносит в самые небеса!
– Не, дорого… Может в долг?
– А хер тебе не дать пососать? В долг…
* * *
– Стой! Держи воришку! – орал хозяин лотка с фруктами и овощами вслед оборванцу лет пятнадцати.
– Кхе…! – получил тот неожиданно в челюсть локтем от прохожего.
– На! – от хозяина лотка, догнавшего воришку сразу последовал пинок по рёбрам, – Сучий сын! Ублюдок, чтоб ты сдох!
– Эй, Гимон! Лоток! – крикнула какая-то баба в стороне. После чего хозяин бросился вслед за целой стаей ребят, что облепили его сокровищницу.
– Мрази! Убью! – словно взбесившийся медведь начал он гоняться за юркими мальчишкам. Но беспризорники лихо растворились в толпе, и даже избитый первый исчез незаметно.
* * *
– Ларей, слушай, а пришли ещё раз свою дочку… По хозяйству мне помочь, а? А я тебе серебряный один прощу.
– Хе. Понравилась значит, милздарь Кумиш?
– Ну дык…! Пятнадцать лет всего, да такая ласковая, – мечтательно прошептал богато одетый мужчина другому, куда более бедному, – Пришлёшь?
– Вечером жди. Чего бы уважаемому человеку и не помочь?
– Добро! За тобой тогда ещё два серебряных.
* * *
– Маленькая сука! Дрянь! Ты думаешь, я тебя просто так кормлю?! Благодари Исток, что я вообще тебя подобрала! Сердце у меня слишком доброе видать, – раздавались шлепки и хриплый женский голос из окна далёкой покосившейся лачуги, что стояла в одном из переулков, – Хватит уже на моей шее сидеть, шалава малолетняя! Иди и без серебряной куны не возвращайся! А я знаю? Ноги раздвинь перед стражей али бандитами, если красть не умеешь, – тринадцать лет есть уже, да и кровь идёт – я сама видела. И даже не думай сбежать – враз парни Хилого прищучат. Уж я-то кого попросить знаю! Пшла вон, пёсья кровь!
Вскоре из этой хибарки вышла небольшая щуплая девочка вся в слезах, и с щеками красными от побоев. С губ её стекал кровавый подтёк. Одета она была неброско, но было видно, что когда-то платьице шилось из хорошей ткани и руками умелого мастера, хоть и пережило с тех времён море невзгод. Но что особенно удивило Вальтера, так это невиданная для этой местности чистота девочки, как душевная и аурная, так и телесная. Даже следов застарелых болезней не было заметно. Было впечатление, что эта кроха вообще не отсюда! Другие же местные выглядели словно куча грязи, размазанной по ауре неровными мазками. А уж какой здесь стоял запах нечистот и мерзких грехов, было просто не передать словами! Вальтер уже пожалел, что не перелетел эту местность по воздуху.