Кеноби

История, которая впоследствии воплотилась в роман «Кеноби», родилась в 2006 году, когда Джереми Барлоу, бывший тогда редактором моих комиксов в издательстве «Dark Horse», предложил мне попробовать написать нечто такое, чего еще никогда прежде не было: «Звёздные Войны» в стиле вестерн. Спустя пятьдесят страниц набросков у меня на руках оказался сюжет, больше пригодный для романа, чем для комикса, поэтому я отложил проект до лучших времен. Они настали в 2012 году, за что следует благодарить редакторов Шелли Шапиро и Фрэнка Паризи.

О жизни на

Татуине написано много, а вот об отшельнической жизни Бена Кеноби — гораздо меньше. Из всех этих произведений я почерпнул немало, за что благодарен их авторам.

Я выражаю благодарность Эриху Шеневайссу, Киту Клейтону и всем сотрудникам издательства «Del Rey», а также Дженнифер Хеддл, Пабло Идальго и Лиланду Чи из «Lucasfilm».

Спасибо моей супруге и корректору Мередит Миллер, корректору Бренту Франкенхоффу и консультанту по выездке Бет Киннан (лошадей на Татуине нет, но седла-то есть!).

Эннилин Колуэлл, хозяйка магазина

Оррин Голт, фермер-влагодобытчик и предприниматель

А’Ярк, вождь тускенского племени

Келли Колуэлл, дочь Эннилин

Джейб Колуэлл, сын Эннилин

Маллен Голт, сын Оррина

Вика Голт, дочь Оррина

Уайл Ульбрек, фермер-влагодобытчик

Лили Пейс, зелтронская художница

Бен Кеноби, новый поселенец

— Сэр, пора бы вам домой.

Уайл Ульбрек встрепенулся и уставился на пустой стакан:

— Ты че сказал?

Зеленокожий бармен похлопал старика по плечу:

— Я сказал, вам пора домой, господин Ульбрек. Хватит уже пить.

— Да я не об том, — сказал тот, потирая воспаленные глаза. — Ты назвал м’ня «сэром». А п’том — «господином». — Он с подозрением присмотрелся к бармену. — Ты ваще органик… или дроид?

Тот вздохнул и пожал плечами:

— Вы опять за свое? Я вам уже говорил: у меня большие красные глаза, потому что я из народа дуросов. А назвал я вас так из вежливости. А вежлив я потому, что не являюсь старым фермером-влагодобытчиком, ополоумевшим от долгих лет на…

— Короч, — перебил его фермер с поседевшими бакенбардами. — Я ни с какими там дроидами делов не имею. Дроиды — воры, по-го-лов-но.

— Зачем дроиду воровать?

— Шоб отдать другим дроидам, — ответил Ульбрек, качая головой. Бармен был беспробудным идиотом.

— А зачем… — начал было тот. — Ладно, — осекся дурос. Достал бутылку и снова наполнил стакан старого фермера. — Закончим беседу на этом. Пейте уж.

Что Ульбрек и сделал.

В понимании старика, Галактику портило только одно: обилие народа. Народа и дроидов. Это уже второе зло; но опять же, испортить целую Галактику чем-то одним — не маловато ли? Где справедливость-то? Мысли старого фермера склонялись к чему-то подобному даже в те моменты, когда он был трезв. За шестьдесят стандартных

лет работы на влагоуловительной ферме Ульбрек родил немало теорий о жизни. Однако в ранние годы он так много работал в одиночестве — странно, но даже его собственные помощники не стремились к его обществу, — что все эти идеи так и копились невысказанными.

Вот для чего служили поездки в город: в них Ульбрек видел возможность поделиться с другими своим жизненным опытом. Главное, не нарваться на проклятущего дроида-грабителя, прикидывающегося зеленокожим барменом.

В «Пивную Джаникса» дроидам вход был воспрещен — так гласила древняя вывеска у дверей этого анкорхедского бара. Джаникс — кем бы он ни был — давно уж помер и упокоился в песках Татуина, зато бар остался: скудно освещенный подвальчик, заполненный смрадом от сигар, который едва перебивал тяжелый дух наломавшихся за день фермеров. Ульбрек редко сюда заглядывал, поскольку предпочитал заведение в оазисе, поближе к дому. Но, приехав в Анкорхед, чтобы задать взбучку поставщику запчастей для влагоуловителя, он решил заодно заправить здесь свою флягу.

Пропустив с полдесятка стаканов лума, старик начал было подумывать о возвращении. Дома его ждала жена, да и сам он чувствовал, что припозднился. С другой стороны, дома его ждала жена, так что лучше еще потянуть. Они с Магдой и так уже вдрызг разругались утром из-за того, о чем они ругались прошлой ночью. Ульбрек теперь уже и не помнил, о чем именно, и это было так приятно.

Тем не менее он был важным землевладельцем с уймой работников в подчинении, которые обворуют его до песчинки, если он будет отсутствовать слишком долго. Ульбрек взглянул сквозь завесу на хронометр, висевший на стене. Некоторые цифры на нем были вверх ногами или плясали. Ульбрек нахмурился. Он не одобрял танцев. В ушах звенело; фермер сполз с барного табурета с твердым намерением показать пляшущим цифрам, где джавы зимуют.

Но пол его опередил. Напал стремительно и вероломно, с не менее твердым намерением ударить фермера по лицу, едва тот зазевается.

Так бы и вышло, если бы старика не ухватила чья-то рука.

— Аккуратней, — сообщил ему владелец руки.

Ульбрек поднял воспаленные глаза к лицу спасителя. На него в ответ из-под песочного цвета бровей смотрели голубые глаза.

— Я тя не знаю, — пробормотал старик.

— Не знаете, — подтвердил бородатый незнакомец в коричневом плаще, помогая фермеру снова опуститься на табурет. После чего отошел на несколько шагов, чтобы переговорить с барменом.

Ульбрек заметил в руке у бородача какой-то сверток. Фермер с беспокойством огляделся в поисках собственного свертка, пока не вспомнил, что никакого свертка у него отродясь не было.

— Вам тут не ясли, — почему-то заявил незнакомцу бармен. Почему — Ульбрек никак не мог взять в толк.

— Просто подскажите, как мне пройти, — ответил человек в капюшоне.

Куда кому идти — вот это фермер знал на «отлично». Он очень долго прожил на Татуине и объездил почти всю округу; и хотя ему почти нигде не понравилось, он был горд тем, что знает короткий путь куда угодно. В полной уверенности, что его совет окажется лучше того, который даст дроид, прикинувшийся дуросом, Ульбрек решил вмешаться.