Кент
Шрифт:
— А разве я не говорил тебе, что двери меня не становят, если я решу куда-то войти? — изогнул он свои брови насмешливо, ступая босыми ногами на пол и поднимаясь ко мне под душ, прямо в штанах, совершенно не обращая внимания на то, как они намокают, облепливая его неугомонный самородок, который уже был готов к новым свершениям. Вот только я готова не была!
Он просто встал под душ рядом со мной, глядя своими раздевающими глазами сквозь мокрые ресницы, по которым стекали капельки воды, улыбаясь и снова облизывая чувственные губы:
— А еще я
— Хватит! Ты ко мне и пальцем больше не притронешься! — зашипела я, видя, как его взгляд возбужденно полыхнул и губы растянулись еще больше, когда мужчина сделал еще шаг ко мне, буквально прижимая своим телом к влажной стене за моей спиной, и выдохнув в мои влажные губы:
— Что сделаешь, если трону?…
Я схватила первое, что попалось под руку, принявшись грозно трясти перед его лицом, слыша лишь хохот:
— Это что?
Покосившись вниз на свою руку, я старалась не растерять своего боевого запала, заранее понимая, что любая моя попытка неповиновения обречена на полный провал. Кажется, его это возбуждало лишь еще сильнее, когда я буркнула, хмуря брови и стараясь выглядеть серьезной и угрожающей:
— ШАМПУНЬ!
— Странный способ обороны! Может, найдешь что-нибудь потяжелее? — язвительно изогнулась его бровь, когда мужчина снова сделал шаг вперед, сокращая то пространство, которое еще оставалось между нами и вдавливая своими бедрами меня к стене.
— И этот сойдет!
— Хмммм…а до головы дотянешься?
— Я тебе в глаза им брызну!
Он рассмеялся, слегка запрокидывая голову, очевидно, чтобы в процессе безудержного веселья не поперхнуться водой свыше, неожиданно исчезая из поля моего зрения и становясь на колени, отчего я напряженно застыла, не понимая, что он замыслил в этот раз:
— Предупреждаю, я буду кричать!
— Мне подходит, можешь начинать.
— Я серьезно! Мне до сих пор больно….не надо, а?
Его горячие ладони коснулись моих напряженных ног, скользнув мягко и словно успокаивающе:
— Я знаю. И пришел загладить свою вину.
5 глава
Не нужно было мне хвататься пальцами за край занавески так отчаянно, тогда бы на меня не повесили еще и порчу клубного имущества, когда Бродяга аккуратно потянул её в сторону, пытаясь убрать от меня подальше, и послышалось долгое ВЖЖЖЖЖ, пока мои острые коготки проделывали дырки и бороздки под лукавую усмешку мужчины:
— А ведь была такая смелая девочка.
— … я всегда смелая, — и я бы смогла даже поверить собственным словам, если бы голос не дрожал, и я не прижалась к влажной скользкой стене за спиной, понимая, что спасения от Бродяги не будет, даже если он двинулся вперед медленно и явно очень осторожно, мягко потеревшись лицом о мой напряженный живот, отчего стало щекотно и я хихикнула, вовремя не сдержавшись.
Это было так необычно, чувствовать его ласку, словно настоящий волк терся об меня своей мордой, разнося по телу дрожь,
Так необычно, но завораживающе приятно.
Едва втягивая в легкие влажный пар душа, я не могла оторвать своего взора из пелены мокрых ресниц от Бродяги, который стоял передо мной на коленях, мягко и нежно прикасаясь губами к животу, словно слизывая капельки влаги с кожи, явно догадываясь, что от его прикосновений, таких откровенных и чувственных, влага теперь собиралась в моем теле совсем в ином месте.
Там, где стало горячо и запульсировало от тягостной боли, которая жаждала просочиться наружу.
— Такая смелая, что вся дрожишь? — прошептал он, опускаясь губами ниже и скользя кончиками чуть шершавых сильных пальцев по моим ногам от коленей вверх, до бедер, которые я пыталась сжимать, не впуская его в святая святых.
Ей богу, я бы сказала, что от холода, если бы горячая вода не продолжала литься на нас сверху, совершенно не помогая и без того разгоряченному телу.
— Знаешь, что это, крошка?
Я судорожно, хрипло выдохнула оттого, что он говорил, не отрывая своих мягких ласкающих губ от меня, опустившись в промежуток живота между пупком и лобком и чуть прикусывая кожу:
— Это желание. Ты можешь сопротивляться мне. Можешь вырваться все волосы с моего затылка, но твое тело не успокоиться, пока не отдаст его мне.
Лишь в ту секунду я поняла, что хватаюсь дрожащими пальцами левой руки за его белокурую шевелюру, сжимая мягкие и мокрые пряди растрепанных волос, понимая, что если отпущу правую руку от стены, то просто скользкой рыбкой шлепнусь прямо ему под ноги…даже если он не стоял.
Вернее, стоял…но не весь! И не на ногах!
— …не надо! — хрипло ахнула я, покачнувшись, когда его губы опустились в самую напряженно пульсирующую точку моего тела, и горячий мягкий язык скользнул внутрь, пока сильные руки прижимали мои бедра к стене, не давая шанса вывернуться или оттолкнуть его от себя, как бы я не тянула его волосы, задрожав, словно в лихорадке.
— Ты сказала тебе больно, а разве мама не учила тебя, что стоит поцеловать больное местечко и все обязательно пройдет? — проурчал Бродяга, обхватывая мою коленку сильной ладонью и приподнимая на уровень своего плеча, куда и водрузил мою ногу, пока я дергалась, пытаясь вырваться и при этом не распластаться на скользком полу, усевшись в таком неприличном положении прямо на его лицо.
— Ты обещала кричать, помнишь? — полыхнули его глаза сквозь мокрые длинные ресницы голодно, возбужденно и даже как-то восторженно, и губы настойчиво коснулись разгоряченной кожи бедра, проделав горячую дорожку до набухших от желания складочек, раздвигая их языком и принявшись исследовать напористо и безжалостно, не давая мне прийти в себя ни на единую огненную секунду, в которых я утопала, захлебываясь собственными стонами и кусая губы до привкуса крови.
Наверное, я хотела бы ему сказать, что не буду кричать ни за что.