Кэрри
Шрифт:
В понедельник днем у Томми была баскетбольная тренировка, и Сью решила подождать его в Келли Фрут Компани.
Заведение Келли служило своего рода прибежищем для старшеклассников городка — единственным, пожалуй, заведением в Чемберлене, которое они считали своим с тех пор, как после дела о наркотиках шериф Дойл закрыл местный центр отдыха. Заправлял там угрюмого вида толстяк, Хьюберт Келли. Он красил волосы в черный цвет и постоянно жаловался, что вот-вот умрет, потому что электронный стимулятор сердца убьет его током.
Заведение
Внутри — прилавок фруктового бара из настоящего мрамора, — пять отгороженных столиков для ребятишек, которым либо негде, либо не с кем выпить или подкурить в хорошей компании. В дальнем углу, у полки с грязными книжонками мигал огнями древний бильярдный автомат, который на третьем ходу всегда сбрасывал счет.
Зайдя внутрь, Сью сразу же заметила Крис Харгенсен. Та сидела за одним из дальних столиков, а ее очередной приятель. Билли Нолан, проглядывал у журнальной стойки свежий номер Популярной механики. Сью никак не могла понять, что такого нашла Крис — весьма обеспеченная, избалованная вниманием девушка — в этом Нолане, который выглядел как путешественник во времени откуда-нибудь из пятидесятых: зализанные блестящие волосы, кожаная куртка с множеством молний и машина с откидным верхом.
— Сью! — крикнула Крис. — Иди сюда!
Сью кивнула и махнула рукой, хотя в горле у нее, словно бумажная змея, проскребла, поднимаясь, неприязнь. При виде Крис ей вдруг почудилось, что она смотрит на полуоткрытую зеркальную дверь, где отражается Кэрри Уайт, сгорбленная и закрывающая руками голову. А ее собственное лицемерие (иначе и не назовешь ее кивок и этот приветственный жест рукой) вызывало чувство недоумения и отвращения к себе. Почему она просто не послала Крис к черту.
— Ароматизированное пиво, — сказала Сью. У Хьюби всегда продавалось настоящее бочковое пиво, и он разливал его в большие охлажденные кружки, какими пользовались еще в прошлом веке. Пока она читала и ждала Томми, ей буквально представлялась эта большая кружка холодного пива — для фигуры, конечно, сплошной вред, но отказать она себе не могла. Однако сейчас ее совсем не удивило, что ей почему-то вдруг расхотелось пить.
— Как сердечко, Хьюби? — спросила она.
— Эх, ребятишки, — произнес Келли, снимая шапку пены ножом и добавляя пива до краев. — Ничего-то вы не понимаете. Я вот сегодня утром включил электробритву, и как мне даст! Сто десять вольт и прямо через этот чертов стимулятор. Вам, конечно же, не понять, каково это, верно?
— Пожалуй.
— Точно не понять. И не дай бог тебе узнать, что это такое. Не известно еще, сколько выдержит такую пытку мой старый моторчик. Впрочем, гадать, наверно, не долго осталось: когда я сыграю в ящик и эти чертовы городские планировщики сделают тут автостоянку, вы
— Пятьдесят миллионов вольт и все по больному месту, — мрачно пробормотал Кэрри и впился взглядом в маленькую прямоугольную выпуклость на нагрудном кармане рубашки.
Сью прошла через зал и устроилась на свободном месте у столика Крис. Та выглядела чертовски хорошо: черные волосы стягивала зеленая резинка, а облегающая блузка подчеркивала твердую высокую грудь.
— Как дела, Крис?
— Как нельзя лучше, — ответила она, пожалуй, слишком уж беззаботным тоном. — Новости слышала? Меня поперли с выпускного бала. Но я думаю, этот старый хрен Грэйл потеряет работу.
Сью, конечно же, слышала об этом. Как и все остальные в Ювинской школе.
— Папочка подает на них в суд, — продолжила Крис, затем, чуть повернув голову, крикнула через плечо: — Биллииии! Иди сюда и поздоровайся с моей подругой.
Билли бросил журнал и двинулся, шаркая ногами, в их сторону: руки па поясе, большими пальцами под ремнем, ладони у ширинки, джинсы, растянутые внизу как на распорках. Сью показалось, что он вывалился из какого-то дрянного фильма, и лишь усилием воли она сдержалась, чтобы не расхохотаться, закрыв лицо руками.
— Привет, Сюзи, — поздоровался Билли. Он сел рядом с Крис, приобнял и тут же принялся поглаживать ее плечо. Лицо его при этом хранило совершенно безучастное выражение — словно он щупал кусок говядины.
— Думаю, мы все-таки попробуем прорваться на выпускной бал, — сказала Крис. — В знак протеста или что-нибудь в этом духе.
— В самом деле? — Сью была откровенно удивлена.
— Да нет, в общем-то, — ответила Крис, думая уже о чем-то другом. — Не знаю, еще не решила. — Лицо ее вдруг исказила гримаса ярости, неожиданно и без предупреждения, как появляется воронка смерча. — Все из-за этой стервы Кэрри, черт бы ее побрал! Чтоб ей сдохнуть со всеми ее набожными выходками!
— Да брось ты. Что ты так заводишься?
— Если бы вы все тоже заявили, что не пойдете на бал! Боже, Сью, почему бы тебе не послать это дело к черту? Тут бы мы их и прижали. Я никогда не считала тебя послушной пешкой. Сью почувствовала, что краснеет.
— Не знаю, как все, а я никогда не была ничьей пешкой. С наказанием я согласилась, потому что его заслужила. Мы действительно поступили погано. Вот так.
— Чушь собачья! Эта Кэрри, дурища хренова, трезвонит направо и налево, что все, кроме нее и ее драгоценной пресвятой мамаши, отправятся в ад, а ты ее защищаешь! Надо было взять эти салфетки и запихать ей в глотку, черт побери!
— Ну-ну… Ладно, Крис. Пока. — Сью резко встала и вышла из— за столика.
На этот раз покраснела Крис: кровь прилила к лицу так стремительно, словно ее внутреннее солнце вдруг заслонило красное облако.
— Тоже мне. Орлеанская Дева! Я помню, ты участвовала в этом, как и все мы!
— Да, — произнесла Сью дрожащими губами. — Только я остановилась.
— Ты только подумай, а? — с деланным удивлением воскликнула Крис. — Ну прямо святая! Забери свое пиво! А то я ненароком дотронусь и превращусь в золотую статую.