Кержак
Шрифт:
– Это уразумел. Про реактор ты к чему разговор завел?
– Если твои ехать не хотят и Семерку подшаманить можно, то можно рокировку сделать. Не ты к нам, а мои люди на вашу территорию. Три базы для сложного оборудования точно есть. Значит, спецы будут, кто сможет и реактор, и магистральные энерговоды обслуживать. Будет электричество, разберемся с фильтрами, воды и кислорода прикупим. Возродим станцию без того, чтобы в войну ввязываться.
– Да. Радикально… И если я не соглашусь на новое предложение?
– Тогда мы на пепелище уйдем. Здесь жизни точно не будет… Свербело же у меня в подкорке что-то. И шептались,
– Мне надо подумать.
– Думай. Я сейчас толпу успокою, потом в доках закроемся. Туда при всем желании просто так не ворвешься. Снизу разборщики территорию не позволят просто так захватить. Поэтому для нас передышку получим. И надо думать.
Спустившись по лестнице вслед за Иваном и Дисмой, некоронованный диктатор Семерки задал единственный вопрос:
– Я одно не пойму, чего ты не плюнешь на все и с семьей к Чистым не съедешь? Денег у тебя должно хватить. Может быть даже на билеты на балкер наскреб.
– Потому что я малышне обещал корабль построить и к звездам отправить, кто захочет.
– Тогда пригони дрон с пулеметом и шарахни разок. У тебя же есть.
Осокин покрутил пальцем у виска:
– Это у тебя единственный вариант проблемы решать, да? Знаешь, если я попрошу, молодняк запросто за оружие возьмется. И пойдет убивать родителей, если решит, что те пытаются будущее отобрать и обратно в отходы с башкой заталкивают. Но мне убийцы не нужны. Я пытаюсь из крысят людей вырастить. Зверья и без этого хватает. Вон, полная площадь. Только дай повод – порвут и не заметят… Нет, Загама, я кровь лью, когда других вариантов нет. Слишком дорого за такое потом платить приходится.
На освободившемся пятачке в первых рядах стояли самые шебутные. Сбоку пристроился Щипач с ручным иглометом в поясной кобуре.
Иван торчал напротив, выслушивал сумбурные претензии, которые постоянно перебивали выкрики из-за спин. Наконец, когда накал страстей немного утих, поднял руку и заявил:
– Я понял вас, соседи. Расклады такие, что моя работа и новые переселенцы местных не устраивают. И хотя вроде договаривались со всеми, предлагали подшабашить и даже целую стену вакансиями исписали, но раз общество не одобряет, то предлагаю простой выход. Нет желания людей с Семерки принимать – значит, никто и не поедет. Переиграем это… Не хотите, чтобы я новые железки сам на барахолке сбывал – ладно. Буду сдавать мусорщикам, те уже дальше продавать станут. Мало того, я даже съеду с деревни, чтобы никого не напрягать. Через месяц мы стены доклепаем в доках и переберусь… Так ладно выходит, всех устраивает?
– Точно Семерка не припрется?
– Что далеко ходить, вот их человек. Загама, дома остаетесь?
– Остаемся, – мрачно кивнул бритый крепыш, пытаясь понять, что и как придется говорить несостоявшимся переселенцам.
– Тогда предлагаю закончить митинг. Вы сказали, что волнует, я вас услышал. Вы условия назвали, я их принял. Всем миром решили, претензий вроде больше не имеем. Так?
Толпа довольно зашумела. Стоявшие поближе передавали задним рядам: “не будет переезда, кержак на попятную пошел”.
– Единственное, хочу Щипача сразу попросить, чтобы он за порядком присмотрел. Чтобы ни меня, ни людей моих не обижали. Он теперь вроде
– Правильно! Щипача в смотрящие! Пусть за порядком следит!
Один из бывших главарей бандитов с кривой улыбкой помахал руками, поблагодарил окружающих. Похоже, мужчина понял завуалированный ультиматум: вздумаешь наглеть прямо сейчас, запросто все надежды похоронят. Ведь еще в самом деле ничего не решили, в Совете обещанную должность легко сунут кому-то другому. Стоит Ивану пожаловаться Гарди, а тому подергать за нужные ниточки – и прости прощай погоны старшего безопасника.
– Все будет нормально! Ребята присмотрят, никаких проблем не будет!
Раскланявшись, Осокин двинул на выход из зала. На выходе поулыбался сидевшим на стульях охранникам, спустился по пандусу вниз и двинул в сторону мусорки. Вышагивающий рядом Дисма чертыхнулся:
– Вот же влип, придется в нору забиваться. Мне такого Щипач не простит. Хоть куда-нибудь в Предбанник перебирайся.
– Ты лучше скажи, совсем один остался или кто-то может спину прикрыть? – спросил Иван.
– Трое со мной, в ком железно уверен. Я же не планировал войну с шакалами начинать. Собирался на запасных ролях перекантоваться, пока тут жизнь наладится.
– Четверо… Четверых я прокормлю, это не проблема. Только тебе решать надо, Дисма, чем заниматься будешь. Или шестеркой у Гарди, да еще не факт, что возьмет. Или свою банду сколачивать.
Бывший местный авторитет фыркнул:
– Бойцов набрать легко, только куда их пристроить? Быков и так избыток, без новых переселенцев кормовая база совсем скукожится. На разборке – своя охрана, у тебя в доках тоже. Фермеры людей наймут, по рукам наподдадут моментально, им кормить лишние рты смысла нет. Остается одно быдло, которое митинговало. Без денег, без желания работать. И как я должен буду народ тащить в итоге? За чей счет банкет?.. Дело войной закончится. Резней, когда все против всех. И не факт, что победителя оставят в покое. Скорее всего, Отстойник объединится и удавит, чтобы не дать выжившим шакалам править на захваченной территории.
– Шакалы… Извини, не спрашивал раньше. Ты кем был до того, как сюда попал?
– Следователем на Первой станции. Потом неудачно хвост местным боссам прижал, сюда перебрался. В Центральных удержаться не смог, постоянно удара в спину ждал. В итоге – здесь. Зарылся в тину и не отсвечивал.
– Троица твоя – тоже из бывших полицейских?
– Нет. Головорезы, но мозги сивухой не угробили. Мне обязаны, прикроют при любых раскладах.
– Ирман тоже так думал. В результате его приволокли на расправу.
Ощерившись, Дисма упрямо повторил:
– Не путай наемников, которых торгаш кинуть пытался, и моих парней. За меня не один раз шкурой рисковали. Я за них ручаюсь.
– Понял, не заводись, – Иван оглянулся, не топает ли кто следом, после чего предложил: – Судя по всему, нам съезжать придется. Бросить недостроенный дом и валить. Как раз, скоро зафрахтованный корабль с Единички придет, на нем и полетим. Поэтому – могу что останется тебе подарить. Живи в доках, если понравится. Или пошли с нами.