Кэш Ремингтон и пропавшая наследница
Шрифт:
Как только египтянин уходит, я подхожу к служителю с планшетом в руках. За его спиной стоят два крепких охранника. В руках у них автоматы Калашникова серо-стального цвета, такие знакомые мне, что это почти успокаивает. Мужчина скользит по экрану, его кустистые брови скрывают его от моего взгляда.
— Имя? — его гнусавый голос почти так же ужасен, как у египтянина.
— Кэш Ремингтон.
Я протягиваю ему своё приглашение, искусно воссозданное вундеркиндами из лаборатории агентства.
Он изучает его, затем смотрит в мои голубые глаза своими тёмными глазами-бусинами,
— Я не вижу вашего имени в списке гостей.
Один из охранников слегка сдвигается, расширяя диапазон своих движений, чтобы вывести меня, если возникнет необходимость. Этого не будет. Я убью его и его друга прежде, чем они успеют поднять оружие. Но до этого не дойдёт.
— Проверьте ещё раз, — я изображаю нетерпение в голосе. Мужчины, которые приходят к таким делам, считают, что они самые важные в мире, независимо от того, насколько крошечны их члены, или насколько бесполезны они были бы без маленькой синей таблетки. Быть мудаком — это способ вписаться, поэтому я добавляю нетерпеливый вздох.
Он пролистывает список.
— Ах. Я вижу вас здесь. Мои извинения, мистер Ремингтон.
Ребята из лаборатории, должно быть, наконец, взломали базу данных и загрузили моё имя. Запоздали придурки. Один из охранников подаёт мне сигнал рукой, и я присоединяюсь к непрерывному потоку людей. Никто из них понятия не имеет, что среди них есть волк. Я намерен продолжать в том же духе до самого последнего момента.
Мраморные полы сверкают белизной, как и остальная часть дворца, а женщины топлес стоят со всех сторон, предлагая финики, вино и местные деликатесы.
Я подхожу к одной. Её грудь в форме слезы идеальна, соски вздёрнуты и имеют тёмно-коричневый оттенок. Схватив финик с её подноса, я кладу его в рот. Нижняя половина её лица покрыта чёрной прозрачной вуалью, а макияж глаз перебарщивает с павлиньими оттенками.
— Ибица, — шепчу я, крутя сладкий финик на языке, а затем глотаю.
— Кэш.
— Эта девушка моя.
Я смотрю вниз в её светло-карие глаза.
Её слишком красные губы изгибаются под лоскутом ткани.
— Награда за неё больше, чем ты зарабатываешь за год. Я уведу её отсюда прежде, чем у тебя появится такая возможность, — девушка явно изображает арабский акцент. Почти что. Ибица — хамелеон, вживается в любую нужную роль, чтобы получить награду.
Мы наняли её, чтобы она позаботилась о дополнительных девушках, выставленных на аукцион. Два агента в одной и той же операции поставят под угрозу всю миссию, но наёмный убийца вроде Ибицы может зайти и выйти, как дым. Вознаграждение за Коллетт — это дополнительная сложность.
Я вздыхаю.
— Её отец не доверяет ЦРУ, не верит, что оно справиться с этим?
Она ухмыляется.
— Он поставил против тебя два миллиона. Я намерена забрать их.
— Поживём — увидим, наёмница, — я провожу пальцами от ключицы до затвердевшего соска. — Ты здесь для зачистки, только и всего. Когда начнётся заваруха, хватай остальных девчонок и убирайся.
Я щипаю её за напряженный сосок, и она ахает.
— Кэш! — шипит Ибица, и тонкая ткань перед её ртом вздымается.
— Что? — я сжимаю
— Остановись, — звучит хриплый шепот.
Я отпускаю её и провожу большим пальцем по соску девушки.
— Попробуй взять мою девочку, и у нас будет повторение Алжира.
— Я надрала тебе задницу в Алжире, — она уклоняется от моего прикосновения.
— Ты пыталась, — я фыркаю и оглядываюсь. Один из охранников с автоматом Калашникова смотрит на меня.
Я медлил слишком долго. Пора двигаться.
— Но если мне не изменяет память, ты оказалась прижатой ко мне, принимая и обожая каждый мой дюйм.
Я иду к следующей девушке, прежде чем Ибица успевает возразить. Схватив бокал вина и отказываясь от подноса, заваленного опиумными конфетами, я оставляю наёмницу томиться позади меня.
Шеренга богатых ублюдков движется через открытый, просторный центр дворца в направлении тяжёлых двойных дверей. Широкая лестница за ней изгибается вниз и вправо, путь тускло освещён. В конце концов, что такое дворец без подземелья?
Я наблюдаю за четырьмя охранниками на каждом конце обширного внутреннего двора. Всю конструкцию поддерживают две массивные каменные колонны. В самом центре, люк в крыше, который открыт и фонтан на полу соответствует отверстию выше, для сбора дождевой воды.
Полностью обнажённые женщины стоят по краям комнаты, предлагая больше, чем просто напитки. Оргия стонов и шлепков по коже разносятся по всей комнате. Я прохожу мимо тройки — женщины, зажатой между двумя волосатыми русскими. Повернувшись в последний момент, я провожу рукой по круглой опорной колонне, прикрепляя взрывчатку, окрашенную в тот же самый белый цвет камня.
Я продолжаю свой круговорот карнавала плоти. Несколько женщин смотрят на меня с вожделением. Развратные мудаки выстраиваются в очередь перед шикарными девушками, в поиске ощущений или траха. Охранники не обращают на меня внимания. Вместо этого они отдают всё своё внимание разврату. Добравшись до другой колонны, я прислоняюсь к ней спиной и смотрю, как две женщины целуются и трутся друг о друга. Убрав руку за спину, я устанавливаю взрывчатку. Одна из женщин жестом приглашает меня присоединиться, её тёмные глаза обещают удовольствие. Я качаю головой, хотя их сочные тела испытывают мою решимость.
На балконе справа невысокий кругленький мужчина в коричневом одеянии с красными полосками разговаривает с помощником.
Арнан, военачальник, который правит этим маленьким уголком мира и управляет аукционом рабов. Он кивает и встаёт, оглядывая всех своих гостей внизу. Его голос, тонкий и напряжённый, разносится над ровным потоком почти сотни людей.
— Друзья! Добро пожаловать. Внизу вы найдёте самую красивую, самую чистую и самую отборную из всех женщин в мире. Потратьте монету и уходите с одной на руках, на лице или на члене, — он смеётся и исчезает с балкона, вероятно, чтобы встретить нас внизу и начать торги. Я хочу свернуть ему шею. Вместо этого я похрустываю костяшками пальцев. Всему своё время.