Кетчуп Шредера
Шрифт:
КЛИМЕК. Вот именно, они походили на таких, кто главным образом имеет, а в принципе – их просто нету… Только, понимаешь, ну что мне оставалось делать? В пророках больше никто не нуждался, все знакомые философы уже торговали на базаре, а поэты при кроваво-красном закате в Неметчине срывали кроваво-красные кисти зрелого винограда за твердую валюту… А здесь… Просто – как мячик… (Пожимает плечами.)
РЫСЕК. Слушай, тогда, может, и я бы… (Пьет.) Может, мне тоже попробовать, а?
КЛИМЕК. Ну, конечно! Вот, приступай! (Ставит
РЫСЕК. Подожди, подожди…
КЛИМЕК. Жду, жду…
КЛИМЕК прячет пустую бутылку из-под виски, достает водку и Мэджик-колу. Смотрит с отвращением на водку, отвинчивает пробку, наливает, делает коктейли.
РЫСЕК. Вот черт, вроде… нет, не получается…
КЛИМЕК. Да ты что, это же просто, ты же поэмы писал…
РЫСЕК. О свободе, о Боге, об утренней росе…
КЛИМЕК. Вот видишь! Ты и пиши о Боге, а потом Бог вычеркивается и вставляется кетчуп. В этом и состоит мастерство, старик!
РЫСЕК. Как-то это… Нет! И все же нет… (Отодвигает кетчуп.)
КЛИМЕК (забирает кетчуп). Именно потому будешь всегда школьным учителем! Нужно быть профессионалом! Послушай, ведь я тоже без передышки мерился силами с Богом. Был его постоянным спарринг-партнером, да? И сейчас мне это не мешает… (Смотрит на кетчуп, вдруг занервничав.) Ну, что ты так смотришь? Здесь тоже творчество, понятно? Оставь в стороне все эти твои всякие там… и врубись! Реклама это искусство! Искусство нового тысячелетия, понял? Тут можно создавать произведения подстать Микеланджело, нужно только… понять… пробиться… через это первоначальное чувство…
РЫСЕК. Отвращения?
КЛИМЕК (пьет). Ну ладно, рассказывай лучше, что у тебя.
РЫСЕК. Что там у меня… Это ты живешь в большом мире, ты и рассказывай!
КЛИМЕК. Знаешь, ведь все началось с вечеринки. Джонни меня захватил. Из благодарности.
Затемнение.
Освещается подиум над сценой. Вечеринка. Стоящие и дрыгающиеся фигуры. МАЙК, КАСЯ, ЖВИРЕК, ЯЦЕК, ПЛАННЕР, АНКА – кроме них могут быть еще статисты или манекены – в зависимости от размеров подиума. Танцевальная музыка. После долгой паузы входят длинноволосый КЛИМЕК и ДЖОННИ. КЛИМЕК в старых ботинках, пиджаке, свитере и джинсах.
ДЖОННИ (с неодобрением разглядывая КЛИМЕКА). Ну, да ладно… Пусть тебя сочтут экстравагантной личностью.
КЛИМЕК (осматривается). У меня чувство, будто я из другой эпохи. И вдруг попал в чужой фильм, да к тому же в вестерн…
ДЖОННИ. Ну-ну, не преувеличивай… Тут тебе не вестерн… Тут спокойно.
КЛИМЕК. Возможно…
ДЖОННИ. Смотри, вон copywriterы. Скоро и ты будешь одним из нас… Вон тот в белом, внимание! Это account executive. С ним можем выпить, но здесь уже надо… понимаешь… Почувствуй дух! И все же – круг для нас доступный. А видишь – там двое? Это еще account managerы… Оба… А там дальше, поосторожней! Начинает быть danger!
КЛИМЕК. Что?
ДЖОННИ. Ну, опасно! А теперь – падай! Наивысший уровень, понял? Видишь того, в сером, видишь?
КЛИМЕК. Ну? (Нервно обгрызает ногти.)
ДЖОННИ.
КЛИМЕК удивленно смотрит.
Я же тебя знаю! Не работай под Байрона, прошу! Не плюй на пол, не чавкай и не обгрызай ногти! Понял? Я пойду отлить, и заклинаю тебя, не ляпни чего-нибудь! И себя и меня утопишь, въехал? (Уходит.)
КЛИМЕК (голос). Так я оказался на высшем уровне рекламного агентства JBJ&Hendry. Я, сын продуваемой всеми ветрами пустыни Поэзии, поднялся на бастион позолоченного капища Коммерции, в которое привел меня Джонни. Все они вызывали у меня жуткое отвращение, я страстно желал обгрызать ногти, шмыгать носом, плевать на пол, блеять как овца, чавкать как бульдог, словом – любым способом демонстрировать свое нравственное превосходство, свою космическую свободу бытия… И что? А ничего! Я не мог! Понимаешь, когда ты уже стоишь на таком священном бастионе, то этот мираж, этот мир у твоих ног становится… так реален! Они были в шаге от меня, понимаешь? Стоило только протянуть руку, их простой, легкий мир стал вдруг достижим! И тогда я понял, что близок к тому, чтобы предать все свое самое святое…
КЛИМЕК берет стакан с виски, внимательно разглядывает, выпивает залпом, подходит к ПЛАННЕРУ.
КЛИМЕК. Хай!
ПЛАННЕР. Хай!
КЛИМЕК (берет еще стакан, выпивает залпом, отрыгивает). О, пардон!
ПЛАННЕР (деликатно потягивая из своего стакана). Ничего страшного!
КЛИМЕК. Э-э… Извини, ты account manager, да?
ПЛАННЕР (колеблясь). Ну-у…
КЛИМЕК. И как? Клевая работа?
ПЛАНЕР (начинает «клеиться» к КЛИМЕКУ). Увлекательнейшая, коллега. Высокие мысли. Творчество… А ты здесь у нас… В первый раз?
КЛИМЕК. Да. Я – typewriter.
ПЛАННЕР (невольно фыркает). Извини… Наверное, copywriter!
КЛИМЕК. Да, да, что-то в этом роде… А вообще, я пишу стихи.
ПЛАННЕР. А, поэт! Для тебя попасть сюда – лучше не придумаешь. Только здесь ты сможешь расправить крылья! (Берет стакан, другой подает КЛИМЕКУ, чокаются, пьют.) Уж я в этом разбираюсь. А ты мне нравишься, кто знает, кто знает… Может, возьму тебя… Надо подумать… Майонез Эйхмана? Что скажешь?
КЛИМЕК. А это… хорошо?
ПЛАННЕР. Для начала – просто великолепно! Только подумай – майонез!
КЛИМЕК явно не уверен, действительно ли это великолепно. Оба пьют.
Значит, поэт… Блаженное царство иллюзий? Чудесно! Но знаешь ли ты, что ты блуждал? Бдуждал до сего дня в холодной пустоте…
КЛИМЕК. Ну, знаешь… Такая уж профессия… (Усмехается.)
ПЛАННЕР (с нетрезвой экзальтацией). Постой, не говори ничего! Ты блуждал! Но теперь… Конец ветрам и бурям! (Хватает КЛИМЕКА за плечи.) Наконец, ты в своем порту!