Кетополис: Киты и броненосцы
Шрифт:
– Если вам так неймется, попробуйте навестить Кирка Баллена, – человек скривился. – Он единственный, кто проснулся во время операции. Рассказывает, что видел, как резали, зашивали, потом везли на каталке… Вам нужна улица Капитана Катля, дом одиннадцать. Это квартал рыбаков, у Старого порта.
Калека поклонился, давая понять, что разговор окончен. Он круто развернулся на металлической пятке, оставляя в мраморе круговые бороздки, и даже сделал первый шаг, но тут на плечо ему легла рука.
– Подождите, последний вопрос, – неуверенным тоном произнес Пельша. – Кем вы были до того, как… оказались в таком положении? Почему
– Какая вам разница? – усмехнулся калека и, больше не говоря ни слова, направился к лифтам. Кабинка остановилась на этаже, лязгнула решетка, тихо вздохнул лифтер…
Данедин вернулся: портфеля при нем не было, а настроение поднялось выше ватерлинии. Он долго извинялся за опоздание, объясняя это задержкой дирижабля в нью-йоркском порту, предлагал загладить свою вину исключительно дикими способами и в довершение ко всему полез к Пельша с объятиями, чего начинающий путешественник уж никак не мог допустить. Он попятился, перешагивая через чемоданы, – в голове некстати крутилась мысль о крокодиле на память, – и вдруг под ногой сдавленно хрустнуло. Пельша отпрыгнул в сторону, оглянулся в поисках раздавленного существа.
На полу, там, где недавно стояла «жертва безумного Вивисектора», лежал металлический коготь. Пельша поднял его с пола, обдул и поднес к глазам. Коготь был покрыт мелкими царапинами, рисовавшими на боках некое подобие паутины, а его острие – сильно сточено. На месте слома застыли искры.
– Что такое, вы сломали зуб? – Данедин с интересом смотрел на находку.
– Ерунда, – Пельша подбросил коготь и спрятал в кулаке, – лучше пойдемте к выходу. У меня назначена встреча в рыбацких кварталах. Надеюсь, вы не откажетесь мне помочь?
– Жак, вы превосходите все ожидания! – восхитился Данедин. – Если дальше будете действовать в этом темпе, моя помощь вообще не понадобится!
Первый этаж вокзала представлял собой огромный зал с билетными кассами по одну сторону и магазинчиками по другую. Посреди зала на невысоком постаменте размещался бронзовый дирижабль, мемориальная доска под ним гласила: «Осколок неба, Д. Хенаро, 1875».
До гостиницы добирались на такси, хотя Пельша и порывался совершить пешую прогулку. «Не принято», – шепнул Данедин, но было видно, что идти ему откровенно лень.
Здание гостиницы возвышалось на пять этажей над площадью и было старой постройки, то есть, попросту говоря, без лифтов. Широкими, покрытыми красным ворсистым ковром лестницами с фигурными балясинами гордился весь персонал. «Обратите внимание», – говорили они и начинали рассказывать длинные, совершенно неинтересные истории о людях, здесь ходивших.
В номере путешественники разложили вещи, приняли настоящий душ (в кабинках на дирижабле не хватало места, чтобы даже толком намылиться), проверили вид из окна – вдалеке, над крышами домов, виден уже знакомый вокзал – Хрустальная Башня.
Договорившись с Данедином встретиться в полдень у гостиницы, Пельша отправился осматривать город.
Улица Капитана Н. Катля располагалась в северной части квартала, где, по рассказам Данедина, проживали самые матерые рыбаки, готовые дневать и ночевать в море. Жен они оставляли дома, наказывая промывать, чистить и потрошить улов, вялить его, жарить, варить
Воистину Кетополис – самый непредсказуемый и удивительный в мире город! Но, вернее всего, Данедин слишком много времени проводил в «Клубе болтунов»… На встречу он не явился, и отправляться на поиски дома пришлось самостоятельно.
Вопреки ожиданиям Пельша ноги здесь не увязали по щиколотку в завалах дохлой рыбы, у дверей не сушились лодки, не стояли смотанные удочки, а из окон не выплескивались под ноги ушата с помоями. Просто иногда на дороге попадалась рыбья требуха в обрамлении картофельных очистков и обрывков газет, а помои опрокидывали аккурат на голову, не давая ни единого шанса избежать неправомерного омовения.
До омерзения отожравшиеся крысы даже ленились оттаскивать раздутые телеса с дороги. Их тусклые глазки сонно следили за прохожими – за тяжелыми ботинками, причиняющими столько хлопот; усы недовольно топорщились при приближении кошек, которые утомляющим гонкам давно предпочли хорошую порцию смирно лежащего мяса. Лишь иногда, забредая из соседних кварталов, эти далекие родственники тигров устраивали крысам ночь святого Варфоломея. Но долго религиозные распри не продолжались, ведь скучно устраивать бойню, в то время как родные грызуны стократ умнее, проворнее и прекрасно знакомы со словом «азарт».
Издалека, от пристани, доносились голоса. Иногда ветер вдруг менял направление, запах рыбы на миг улетучивался, предоставляя место горьковатому аромату смолы.
Ни колокольчика, ни молотка у двери не было, поэтому Пельша размахнулся и несколько раз ударил в доски кулаком.
В доме тотчас засуетились: звякнула посуда, скрипнул отодвигаемый стул.
– Кто там? – послышался из-за двери женский голос.
– Меня зовут Пельша. Жак-Луи Пельша. Я хотел бы поговорить с Кирком Валленом, дело довольно важное.
– Если вы из киностудии, то могу вам сказать сразу, – голос стал жестче, – ни в каком синема, ни за какие деньги папа сниматься не будет. Попытайте счастья где-нибудь еще. Например, у старого Эдда с его ножницами.
– Нет, я совершенно по другому делу, – начал Пельша, но его перебили.
– Вольные художники, страховые компании, гильдия врачей – кто бы вы ни были, пути отхода свободны. Постарайтесь ими воспользоваться.
Шаги удалились, скрипнул стул.
Пельша в недоумении застыл перед дверью. Второй раз беспокоить людей ему не хотелось (врожденное чувство такта не перебьет даже запах рыбы), с другой стороны, на этом поиски могли завершиться. Вивисектор так и останется зверем в глазах горожан, так и будет прятаться в катакомбах, практикуя на редких счастливцах, не понимающих собственного везения. Да и новая история для «Клуба болтунов» вместо бурных оваций закончится бесстыдным троеточием, тишиной…