Кетополис: Киты и броненосцы
Шрифт:
Несмотря на заигрывания с контрабандистами, особым храбрецом де ла Коста никогда не был. Трусом тоже не выставлялся, но, по правде сказать, не случалось еще в его жизни ситуаций, когда требовалось бы проявить истинное мужество.
Мобиль, пыхтя и позвякивая рессорами, скрылся за углом. Артуро остался один.
Перекрывая узенькую улицу, щерился провалами выбитых иллюминаторов борт летучего катера. «ИЯ», видны были последние буквы названия. «“Глория”? – подумал де ла Коста. – “Мария”? “Галлия”? “Утопия”? Как далеко завела фантазия задубевшего душой и кожей моряка, выходившего на круглобокой
Мысли вдруг поплыли каким-то своим путем, как бывает в полудреме. Артуро привиделся Нептун – недоброе лицо, маленькие китовые глазки, следящие за обросшим ракушками днищем. Вельбот неуклюже карабкается с волны на волну, зарывается носом в хищные буруны, а навстречу ему устремляются серебристые русалки, чтобы очаровать и свести с ума немногочисленный экипаж – но вот уже Нептун превращается в своего старшего брата, вода – в грязную мостовую, вельбот беспомощно замирает, скованный каменным льдом, а русалки-морлочки по тайным ходам, сквозь поры земли подбираются все ближе, ближе…
– Надумали прикупить кораблик, сеньор ла Коста?
Смешок, негромкий голос с хрипотцой, и в желтое пятно, отбрасываемое газовым фонарем, вошел невысокий плотный мужчина. Из-за волос, гладко зачесанных назад и стянутых на затылке в тугой узел, его круглая голова напоминала репу. Нос пересекала неровная полоска шрама, а маленькие, глубоко посаженные глаза поблескивали на свету, точно две новенькие пули.
– Де ла Коста! – раздраженно поправил его Артуро. – И не стоит выкрикивать мое имя на весь порт. Вы нашли ее?
Человек расплылся в двусмысленной улыбке, которую с равным успехом можно было принять за недовольную гримасу.
– Обижаете, сеньор! – пропел он. – Вы имеете дело с профессионалом.
Обращение «сеньор», привычное в семействе де ла Коста, в устах говорившего сильно смахивало на издевку, но Артуро слабо улыбнулся в ответ.
Если Мариус Клешня в чем-то и был профессионалом, так это в умении пускать пыль глаза – взять хотя бы его прозвище.
На искалеченной кисти Мариуса вместо положенных человеку пяти пальцев имелись только два: большой и мизинец, отчего рука и в самом деле напоминала клешню. Всем было известно, что пропавшие три пальца – результат неудачной операции по вживлению в кисть скрытого пистолета. Жадный до денег Мариус попытался сэкономить на докторе и в результате не только изуродовал руку, но и сам едва не загремел к кальмарам от гнилой горячки.
Однако стоило Клешне принять стаканчик-другой кетополийского рома в теплой компании подельников, как вспоминалась совсем другая история – Мариус уверял, что проиграл пальцы в морской покер.
«Карточный долг – святое! – подняв одинокий мизинец к потолку, он обводил цепким взглядом собутыльников. – Проиграл – отдавай! А надо резать себя, чтобы расплатиться с везучим сукинсыном, – вперед! Да так, чтобы тому тошно стало от выигрыша. Наживую, не морщась, своей рукой! Неторопливо, словно хлеб нарезаешь. И в глаза ему гляди, пока не увидишь, как бледнеет. Пусть знает, что ежели ты так с собой можешь поступить, то ему, в случае чего, вдвойне обернется!»
Артуро все пытался угадать, какого Клешня роду-племени, но не преуспел. Предки контрабандиста в равной мере могли оказаться и австрийцами,
Однако при всех своих чудачествах Клешня пользовался весомой репутацией среди криминального сброда Мертвого и Горелой. И даже вполне добропорядочные обитатели Кетополиса рекомендовали его друг другу, когда припекала нужда достать что-то не слишком законное. В отличие от большинства других контрабандистов Мариус в молодости получил неплохое образование и при необходимости мог вести себя как человек, вхожий в свет. Пользуясь этим, он приманивал к себе аристократов, как росянка насекомых.
– Так где она? – стараясь не показать своего нетерпения, спросил Артуро.
– Граф, граф! Вы что забили плавниками, как макрель в сети? – миролюбиво поддел его Клешня. – Дельце-то особое, с таким грузом по городу не побегаешь. Вы приехали – теперь я спокойно подвезу ваш товар. Все как договаривались. Пойдемте!
Не дожидаясь ответа, контрабандист повернулся и зашагал прочь. С трудом уняв противную дрожь, Артуро двинулся за ним, стуча тростью по неровной, местами выкрошившейся брусчатке. Рука его поминутно ныряла в карман, чтобы прикоснуться к револьверу.
Клешня нырнул в узкий проулок, подошел к заколоченной досками крест-накрест двери, потянул ручку на себя. По заваленной битым кирпичом лестнице провел Артуро на второй этаж. Здесь явно жили – пахло табаком и чем-то мясным.
– Располагайтесь, граф!
Двупалой рукой Клешня показал на промятый засаленный диванчик, а сам подошел к окну. Приоткрыв форточку, он по-особенному свистнул.
– Кофе не предлагаю – дрянной, – сообщил Мариус, отвернувшись от окна. – С тех пор как мы сожгли Суматру, даже бирманские сорта отдают дымом.
Артуро неохотно присел на самый краешек дивана – стоять в дверях показалось ему унизительным.
– Как вам это удалось? – чтобы чем-то занять себя, спросил он. – Подобно Орфею спустились в чрево мира? Знаете, я благодарен вам, Мариус!
– О, – в полутьме лицо Клешни вдруг показалось совсем детским, кукольным, – никто не станет раскрывать секреты своего мастерства, граф! Тем более, в таком деликатном деле, как похищение живого… существа.
Сердце де ла Коста зачастило – даже от косвенного упоминания той, ради кого молодой аристократ оказался в этом мрачном и неподобающем месте.
…Впервые Артуро увидел ее почти три недели назад. Вместе с Паоло Веццо – и по настоянию последнего – он инспектировал одну из своих контор на окраине деловой части города. Они уже покидали заведение, когда на улице появилась эта морлочка. Рядом с ней ковыляли еще двое сгорбленных пещерников, закутанных в брезентовые макинтоши. Троицу сопровождал клерк из городской службы, а позади, держась на небольшом расстоянии, вышагивали еще и двое полицейских. Наличие последних было обязательным: наверху морлоков не жаловали. Позже Веццо пояснил Артуро, что обычно подземных жителей вызывают наверх, только когда возникают какие-нибудь сложности с поставками – в катакомбы или, наоборот, на поверхность. По своей воле перемещаться по улицам полиса обитатели подземелий не решались, опасаясь иррационального страха толпы, легко переходящего в ненависть и агрессию.