Кейдж Харман в волшебном мире пегасов
Шрифт:
Девочка разревелась от хлынувшей обиды, натягивая капюшон до самых бровей. Кейдж вновь не понимала, какое одноклассникам дело до того, как она выглядит или во что одевается. Почему никто не желает узнать её внутренние качества, разделить с ней её подростковые переживания. По какой причине школьники столь суровы и беспощадны к хрупкой девочке, мечтающей о человеческом к ней отношении. Неужели она заслужила к себе столько внимания лишь потому, что отличается от остальных своим глубоким и чувственным сердцем? И никто не мог ответить на вопросы Кейдж, разрывающие её девичью душу. Ни мать, ни суровый шериф, обильно потеющий под кондиционером, ни кто-либо ещё. Девочка настолько погрузилась в собственные мысли, что даже позабыла спросить
– Хорошо, Кейдж. Мы обязательно проверим факты и вернёмся к диалогу. Ещё раз переговорим с мальчишками, опросим свидетелей и найдём потерпевшую женщину. А пока, можете быть свободными.
Мать и дочка молча шли по осенней улице, долго не решаясь оборвать ту неприятную тишину, свербевшую в их головах. Кейдж понуро уткнулась в асфальт – ей совсем не хотелось возвращаться в школьный класс, где в очередной раз над ней будут насмехаться. К тому же, девочке жутко стыдно за откровения, что вырвались с её тонких губ. И Сэйла, как делают все матери, крайне сопереживала своему ребёнку, как могла. И винила во всех бедах исключительно себя. Так что женщина не обронила ни слова, пока вдалеке не показалась кирпичная стена школьной столовой. Наконец, мать заговорила:
– То, что ты сказала в участке, правда? О том, как тебя задирают одноклассники и что совсем нет друзей?
– Всё в порядке, мам. Ничего страшного, я разберусь. Но я не крала тех денег, клянусь всем, что у меня есть.
– Я тебе верю, доченька моя.
Сэйла обняла дочку столь крепко, насколько позволяло любящее материнское сердце. Так они и простояли минут десять, греясь в объятиях под дождиком, падающим с печальных серых туч.
– Может тебя забрать после школы? Никто не имеет права обижать моего ребёнка. Уж им я спуску не дам, не дождутся.
– Нет, мам, занимайся своими делами. А после школы я сразу домой, помогу тебе с уборкой.
– Договорились. Будь сильной, моя юная и храбрая Кейдж Харман.
– Обязательно, моя единственная и любимая мама.
Попрощавшись, дочка направилась в школу. В учебном классе, как обычно, стоял извечный хаус. Близился звонок об окончании перемены, потому дети взбудоражено наслаждались последними свободными минутами. Кто-то списывал домашнюю работу прям на коленках, девочки шушукались о мальчиках, а мальчишки мерились силой в армрестлинге. И лишь когда Кейдж вступила на порог класса, галдёж на миг прекратился. Но тут же обрёл привычные укорительные нотки.
– Второй день пришла в одном и том же.
– Кейдж Харман – нищенка в дырявой кофте. Как и свора её голодных братьев.
– У них совсем нет денег, потому что Кейдж бросил папочка, когда увидел её страшные глаза.
Дети звучно смеялись, ссыпая колкости в спину одноклассницы. Задира Лукас бросил в девочку скомканным листком бумаги, а детина Том поставил её стул на самую верхушку книжного шкафа, да так высоко, что Харман никак не допрыгнуть. Им всем казалось, что шутка выдалась классной. Лишь только Ирвин и Джуэл почему-то не участвовали в весёлых унижениях, не поворачивая головы и даже боясь посмотреть в сторону Кейдж. Проходя мимо Сэмми – заводилы и главной креативщицы среди прочих одноклассников, девочка заметила хитрую улыбку на её лице. Сэмми упивалась очередной безнаказанной выходкой, выказывая своё неоспоримое превосходство. «Нет Сэмми, что-то здесь не так. Мне известно, что ты подговорила ребят, чтобы они меня оболгали. Тебе больше не сойдут с рук все те издевательства. Я обязательно докопаюсь до правды».
Прозвенел звонок и учитель вошёл в класс, разрешая школьникам сесть на места. И лишь Кейдж одиноко стояла на задних рядах класса, будто на военном параде, пока любимые одноклассники изнемогали от хохота. Стул продолжал находиться вне зоны досягаемости.
Учебный
– Мистер Пейдж, можно мне выйти? – послышалось с первой парты.
– До конца урока осталось всего-то тридцать минут, неужели так срочно?
– Я больше не могу.
Мелкий Ирвин картинно схватился за живот, изображая острую боль из-за съеденных в столовой котлет. Детское лицо источало всю скорбь мира, а выступившая белена только усиливала трагичность его положения. С минуты на минуту мальчик мог не совладать с естественным процессом его тщедушного организма. Потому и волнительно дрожал, боясь опозориться у всех на виду. Войдя в положение, учитель разрешил мальчику отлучиться, и Ирвин незамедлительно засеменил из класса. Кейдж осенило. «Вот мой шанс – заполучить недостающие фрагменты пазла. Пока враг находится один, обезоружен и подвержен страданиям». Харман уверенно подняла руку.
– Слушаю тебя, Кейдж. Ты хочешь ответить по теме урока?
– Мистер Пейдж, мне тоже нужно выйти.
По классу пробежались едкие смешки, пока учитель удивлённо поправлял топорщившийся карман жилетки. Мужчина вообще не терпел всякие вольности в учебном процессе, а к дисциплине, как и к точным наукам, питал особый трепет. Потому и мог отпустить ученика посередине урока только в случае чрезвычайного происшествия. И единственную поблажку для всего класса преподаватель использовал минутой ранее.
– С тобой то, что приключилось? Тоже не совладала с обедом? Если так, то я вынужден незамедлительно сообщить в санитарно-эпидемиологическую службу. Вдруг всех нас поразил новый страшный вирус и всему человечеству грозит опасность.
– Нет, мистер Пейдж. Мне лишь нужно чуть подышать. У меня проблема, эм, по-женски, в общем.
Кейдж соврала, прекрасно понимая, как сказанная причина может перевернуть игру в её пользу. И та маленькая ложь действительно сыграла во благо, ведь учитель тут же покраснел от своей бестактности, виновато лепеча и болтая руками.
– Конечно, Харман. Ты можешь быть свободна. Ровно столько, сколько тебе необходимо.
– Спасибо. – смутилась она в ответ.
Девочка собрала тетрадки в портфель, закинула его за плечи и вышла из класса, победоносно натягивая улыбочку на розовые щёки. Операция «возмездие» – началась. Месть обязательно настигнет виновного, порой в самых неожиданных местах. И Кейдж уверенно шла по коридору, воодушевлённая и храбрая, как наставляла её мать, прямиком к туалетным комнатам. Не имея чёткого представления, что нужно сделать в первую очередь или продумать запасной план, если что-то пойдёт не так, но вместе с тем, какая-то незримая уверенность поглотила её сознание. Будто у девочки выросли необъятные крылья, как у белоголового орлана со школьного герба. И теперь, Кейдж Харман буквально порхала над полом коридора, мчась на огромной скорости и растопыривая когтистые лапы, чтобы сцапать свою добычу. Пока Ирвин – лживый и слабый, случайно отбился от шайки подлых гиен, вечно хихикающих без повода.