Шрифт:
Кейлин шла по узкой улице города, никогда не погружающегося в темноту. Даже самые тайные уголки были освещены неоновыми огнями рекламы и голограммами.
— Мы не обслуживаем детей! — рявкнул немолодой мужчина, нависая над Кейлин и угрожающе заполняя собой все пространство. — Вали отсюда, пока тебя не прибили!
По щекам Кейлин снова покатились слезы. Это уже не первое заведение, откуда ее выгоняли в бесконечно длинную ночь. Но она не ушла, а, быстро проведя ладошкой по щеке, твердо произнесла:
— Мне нужна работа! И жилье! — она стояла, не шелохнувшись под яростным взглядом владельца бара, и не отводила глаз. — Я могу помогать вам на кухне, готовить и убирать!
Мужчина немного
— Хорошо, — очень тихо произнес он, — будешь вместо Лоры. Но не жди поблажек. Полный рабочий день. И если где наболтаешь, что я взял малолетку, сразу вылетишь отсюда.
Так началась ее жизнь и работа в захудалом баре Брэда. Он не связывался с тяжелыми наркотиками и часто прогонял секс-работниц. Наверное, поэтому его заведение не пользовалось популярностью и привлекало лишь местных любителей крепкого пойла.
Подпольные модификации были обычным делом. Никто из посетителей бара не интересовался, кто был предыдущим владельцем их бионической руки или странного вида глаз с дешевой камерой вместо датчиков. Долгое время после побега она испытывала страх при виде протезов: каждый раз перед глазами всплывала чудовищная сцена гибели ее сестры. Снова и снова Вера вспарывала себе горло титановыми пальцами, кровь струилась по всему телу, а в глазах читались ужас и мольба.
Кейлин винила отца, ведь он был главой корпорации «Биолайф», занимающейся разработками в сфере протезирования. «Безопасные протезы для всех!» — гласил лозунг их компании. Вот только стоимость была далеко не для всех. Надежность и пожизненная поддержка для элиты общества. Максимально защищенные протоколы, с алгоритмом шифрования, который сложно взломать извне. В это свято верила Кейлин. Но когда Вера убивала себя, вместо любящего отца появилось чудовище. Кейлин помнила, как он тянулся к ней, чтобы обнять и дать защиту. Но какую защиту он мог ей дать, этот убийца! Кейлин шарахнулась от него и, закрывшись в своей комнате, судорожно, в полузабытьи собирала какие-то ненужные вещи. Главное взять свой терминал, о котором отец ничего не знал. Она разобралась в даркнете и прятала там кредиты, которых отец никогда не жалел для нее. Он давал их ей на модные устройства, одежду и многообразные внешние косметические модификации — все это ее не интересовало.
Вера заменила ей мать, но теперь и ее больше нет, в доме лишь этот монстр. Кейлин удалось ускользнуть.
Брэд никогда не спрашивал ее о прошлом. Он по-своему заботился о ней, много ругал, но защищал от проходимцев. Скоро страх превратился в гнев, и ненависть заполнила все уголки ее сознания и памяти. Яркие картинки, где отец нежно обнимал ее, покрылись кровавыми пятнами. Как она могла так ошибаться! Как могла любить этого монстра и доверять ему!
Долгое время ее мир ограничивался кухней в баре Брэда и небольшой комнаткой за стеной. Она продолжала изучать криптографию и уязвимости прошивок для имплантов.
Прошло много времени, прежде чем она позволила себе выйти наружу. С раннего детства отец поощрял все ее увлечения. Она вспоминала свои уроки боевых искусств и выбрала в даркнете тренера по боям без правил. Старик-тренер снискал себе славу надежного, никогда не выдающего своих.
— Я на тебе не заработаю, мышка, — смерив Кейлин сверху вниз презрительным взглядом, заявил он, — тебя прибьют в первую секунду.
— Я не хочу драться на ринге. Я хочу учиться.
Старик махнул рукой, показывая, что ему не интересно.
— Я заплачу! — твердо стояла на своем Кейлин. — 100 кредитов.
Брови старика поползли вверх. Это была большая сумма. Кейлин показала на терминале, что она располагает такими деньгами, и старик согласился.
В свое совершеннолетие она устроилась танцовщицей
— Еще раз такое устроишь — защищать не буду и уволю, — говорил хозяин клуба. Он очень старался придать своему голосу самодовольство и уверенность, но звучало это глупо. Они оба знали, что никого он не защищал и не мог этого сделать. Не только он, но и другие побаивались Кейлин и сторонились ее. Определенно, гневный пожар в ее душе отражался и в ее глазах. Всегда на чеку. Она обрезала волосы, и ее черная копна превратилась в белый ежик, сделала татуировки, способные менять цвет и форму, и изменила цвет глаз. Свой личный терминал она бросила дома и расплачивалась везде со своего скрытого счета. Она доверяла только Брэду и тренеру, больше ни с кем не общалась. Но потом появился Том. Он работал барменом в клубе и единственный не сторонился ее гневного взгляда. Несколько раз он вступался за нее, когда кто-то нагло лез. Они много болтали, и ее тянуло к нему. Однажды она позвала его к себе. Теперь ее жилье было просторным и представляло собой технологичную студию. Поверхности были дисплеями, а хакнутая матрица окна отображала рендер млечного пути. Повсюду валялись планшеты разного размера — она много рисовала. Это был еще один способ пропасть из реальности и отвлечься.
— О! Потрясающе! — с нескрываемым восхищением Том рассматривал ее картины. — Ты очень талантлива. Пробовала их продавать? Я знаю парочку людей, которые бы отвалили за твои картины кучу кредитов.
Он уже был рядом с Кейлин и, притянув ее к себе, крепко поцеловал. Ей давно этого хотелось, ее влекло к нему, а вкус его горячих губ отключил все защитные механизмы. Она не сопротивлялась.
Том все чаще и чаще оставался у нее на ночь. Она привыкла к нему. Иногда ей очень хотелось рассказать о себе все, открыться, но она запрещала себе, ведь он не был с ней особенно откровенен и часто исчезал без предупреждения. В один из таких одиноких вечеров Кейлин решила добавить своим картинам NFT-токены для продажи. На полке что-то блеснуло. По коже пробежал холодок. Она наклонилась и подобрала малюсенький сниффер. «Том подбросил? — мелькнуло в голове. — Но зачем». Перехват трафика с ее терминала ничего не даст, расшифровать его невозможно.
Сначала она хотела уничтожить сниффер. Но нет, этого делать нельзя, нужно разобраться, что он сканирует. Она подключила его к терминалу и, покопавшись в настройках, поняла. Он предназначен не для обычного сетевого трафика. Это сканер частот, на которых работают импланты. Мурашки побежали по коже. Она включила устройство. Ничего — тишина. Проверила все частоты, которые использовала компания ее отца. Ничего. Немного успокоившись, она вспомнила: если имплант неактивный, он все равно посылает сигнал. Переключив на нужную частоту, она поняла: внутри нее что-то было!
Кейлин сильно замутило, комната начала кружиться, к горлу подкатил комок. В сознании всплыли глаза Веры, которая не могла справиться с убивающей ее собственной рукой. Потом накатило жуткое желание сдирать с себя кожу, пока эта чужеродная штука не будет найдена и вырвана. Через несколько минут Кейлин очнулась. Она лежала на полу, сердце бешено колотилось. Отодвинув страх, она уничтожила сниффер и принялась разбираться. Имплант был у нее в голове, он не умел посылать сигналы или как-либо воздействовать на организм. Он был просто зашифрованным хранилищем данных. Она билась над этим кодом всю ночь, пытаясь подобрать ключ, но ничего не вышло.