Кейтаро Учиха
Шрифт:
Выходим на маленькую, мощеную каменной плиткой, площадь в центре квартала, и я останавливаюсь как вкопанный перед одним из зданий. Это был дом Кейтаро. Это был мой дом!
Только сейчас действительно понимаю, что ассоциирую себя с этим парнем, в теле которого оказался. Если раньше я просто использовал чужую память и строил какие-то планы, то теперь осознал, что наша личность слилась в единое целое. И все чувства четырнадцатилетнего пацана, раньше удерживаемые в узде сознанием взрослого мужика, сейчас вырвалось на волю.
Я даже не понял как
В комнате царит полный разгром. Традиционные бумажные стены порваны и зияют дырами, сломанная мебель громоздится по углам. Но я почти не обращаю на это внимания, отметив лишь краем сознания. Застываю возле большого темного пятна на светлом покрытии пола. Не знаю почему, но я знаю, что именно тут погибли мои родные.
Отец. У меня всегда были с ним сложные отношения. Он хотел меня видеть рядом с собой, продолжателем традиций клана и Хранителем знаний. Но не хватало мне выдержки и интереса к учебе. Как бы там ни было, он любил меня, и, несмотря на свою занятость, всегда интересовался моими делами. Пусть мои успехи не особо радовали, но как же приятно было ощущать тепло и заботу. А сейчас его нет...
Мама. Не смотря на рождение трех детей, она так и не оставила карьеру шиноби, и, хоть и перешла на работу в полицию, считалась одной из сильнейших куноичи клана. Как же вкусно она готовила! Как хорошо было прийти домой после академии или сложной миссии, и тут же забежать на кухню и стащить что-нибудь из выпечки, которая всегда была на столе. Я не верю, что она позволила себе умереть, не дав боя своим убийцам.
Брат. Всегда спокойный и уверенный в своих силах. Казалось, ни что не может вывести его из себя, однако как же он ругался и гонялся за мной по всему дому, когда я заменил его свитки, по которым он обучал клановую молодежь, на рулоны туалетной бумаги и свернутые картинки из женских журналов. Даичи всегда был готов прийти на помощь и до последней капли крови сражаться за близких ему людей.
Сестра. Мисса была очень красивой девушкой, на которую заглядывались парни не только из нашего клана, но и посторонние шиноби. Даже мама не могла долго сердиться, когда сестра со своей жизнерадостной улыбкой прикрывала мои проделки. Мисса вышла замуж по любви, за безкланового парня несколько лет назад, но забеременела совсем недавно. Как же она радовалась своему будущему ребенку!
Перед глазами пролетали картины прошлого, а слезы текли по щекам. Я упал на колени. Хотелось выть в голос, но из горла раздавались лишь сдавленные всхлипы. Не знаю, сколько я так просидел. Наверное, не очень долго.
На мое плечо легла чья-то рука. Оглянувшись, я увидел Саске, который смотрел на меня с пониманием, сочувствием и тоской. Он молча обнял меня за шею, прижавшись грудью к спине, и положил голову на плечо.
Господи, если меня так накрыло, что же чувствовал семилетний мальчишка? Он же пришел в квартал один, не до конца отойдя от последствий гендзюцу. Ублюдок Итачи заставил его сотни раз посмотреть, как он убивает их родителей и вырезает клан. Как у Саске вообще не сошел с ума?
Мы просидели, обнявшись, почти полчаса, прежде чем встать и выйти на улицу. Каждый думал
***
В доме Главы клана, где жил сейчас Саске, царил идеальный порядок. Казалось, здесь ничего не изменилось со времени моего последнего визита - каждая вещь лежала именно в том месте и в том положении, что и месяц назад. Только вот создавалось ощущение посещения какого-то музея, нежели жилого помещения. Не хватало здесь какой-то мелочи, вроде забытой на полу детской игрушки или запаха домашней выпечки, которые и создают настоящий уют обжитого жилища.
Саске молча провел меня в кабинет Фугаку-доно, в котором бывать мне еще не доводилось. Не вышел я статусом в иерархии нашего клана, чтобы свободно посещать святая святых его Главы. Большая комната с широким окном почти во всю стену, в отличии от самого дома, да и вообще квартала, построенных в традиционном восточном стиле, была отделана на более привычный мне европейский манер. Широкий письменный стол по центру, книжные шкафы, зияющие сейчас первозданной чистотой, вдоль стен, отделанных полированными панелями из красного дерева, на которых висели портреты основателей клана и знаменитых бойцов Учиха, в углу небольшой диван и пара удобных кресел возле низкого журнального столика, тяжелые бардовые шторы на окне.
Саске указал мне жестом в направлении дивана, а сам подошел к одной из ничем не отличавшейся от соседних стенной панели, и я вдруг почувствовал слабый всплеск чакры. А потом окно, стены, потолок и даже пол кабинета вдруг окутало едва заметное голубоватое свечение.
– Стационарный защитный барьер, - пояснил мне наследник, устраиваясь в кресле напротив меня.
– Сейчас нас невозможно подслушать никакими техниками. Правда, работать он будет не больше часа. Потом печати снова чакрой напитывать надо.
– Ты думаешь, что за нами могут следить?
– удивляюсь я.
– Именно поэтому ты не хотел говорить в госпитале?
– Пф! Конечно за нами следят, - фыркнул он.
– За мной уже несколько дней тройка АНБУ ходит. Да и за тобой тоже следили, когда мы из госпиталя вышли. Я это сразу заметил.
Охренеть! Семилетний пацан увидел с ходу то, что я прохлопал ушами! Нет, я, конечно, подозревал, что нас не оставят в покое, и догадывался, что ко мне приставят наблюдателя, но до конца был уверен не был. Да и не учили меня слежку вычислять. Или учили? Что-то такое было в академии, а потом и наставник рассказывал, только не интересном мне было. Да и зачем эту слежку искать, если в учебной команде сенсор был? Но вот откуда об этом знает мальчишка, который даже в академию только в этом году пошел?
– Э-э... Так о чем ты хотел поговорить?
Саске враз посмурнел, хотя и до этого жизнерадостным его назвать было нельзя. Сейчас он смотрел на меня серьезно, даже с некоторым подозрением.
– Это правда - то, что ты сказал мне в больнице?
– спросил наследник.
– Что конкретно тебя интересует?
– судорожно пытаюсь вспомнить, что я такое ему кричал в запале ярости.
– Я там много чего сказал из того, что говорить был не должен.