Кейтаро Учиха
Шрифт:
Короче, в разговоре с Нара пришлось быть искренним, как никогда. Пусть уж лучше считает, что таким способом Учиха к их альянсу в друзья набивается, но Сакуры в команде с Саске и Наруто не будет. А если Иноичи не сподобится что-либо со своей протеже сделать... Что ж, ему же хуже.
Жаль, что не смогу "просчитать" третьего члена Команды ?7. Не получилось бы так, что сменял шило на мыло. Хотя, худшего дополнения к связке Саске-Наруто, чем Сакура, я и придумать-то не могу. Так что - нафиг розовую!
С этими мыслями, наконец, добираюсь до Ворот кланового квартала
Интересно, хериста ему от меня нужно?
***
Акихиро Сатоши третий час подряд изображал из себя статую возле ворот квартала Учиха, поджидая нового Главу Клана и незлым тихим словом поминая про себя невесть где шлявшегося сопляка... В смысле, Учиха-саму. Плюнуть и уйти мужчине не давало упрямство - "раз уж пришел, то дождусь", и нежелание еще раз сюда возвращаться - он не привык откладывать "на потом" важные или неприятные дела, и так уж вышло, что предстоящий разговор был для бывшего полицейского очень важен. А будущий собеседник - крайне неприятен.
Если честно, то общаться с новоиспеченным Главой Учих Сатоши не хотелось. Вообще. И приходить сюда он был, в принципе, не должен. И никто его к этому не принуждал. Но попытка уклониться означала бы для мужчины потерю последних крох самоуважения, и пойти на такое он не мог.
Поэтому, шиноби собирался как можно скорее скинуть с себя неприятную обязанность, и раз и навсегда забыть о самом существовании Учихи Кейтаро.
Впрочем, спешить ему, в любом случае, было некуда и не к кому. У Сатоши даже дома - и того теперь не было. Еще пару месяцев назад, домом он считал небольшую комнатку в полицейском общежитии, в которой прожил много лет, но с ней пришлось распрощаться, когда спятивший Итачи (объяснение, в которое шиноби ни на минуту не поверил, но благоразумно держал свои мысли при себе) вырезал свой Клан.
Общежитие "отошло" деревне, и все те, кто не смог или не захотел сменить форму с символом Учих на безликие маски АНБУ, оказались на улице и были вынуждены искать себе новое пристанище.
Что же касается той конуры в трущобах, которую мужчина снимал после ухода из полиции, то назвать ее домом язык не поворачивался. Кроме того, срок аренды у него истек еще неделю назад, а ждать возвращения Сатоши из госпиталя, понятное дело, никто не стал - наведавшись сегодня утром в свой "клоповник", он обнаружил, что туда уже благополучно заселился новый жилец.
Одно радовало - хозяин дома оказался честным человеком, и сохранил его немногочисленные пожитки в целости и сохранности. А может просто решил, что ему такое барахло без надобности - все имущество Сатоши состояло из футона, верой и правдой служившего своему хозяину уже десяток лет, старого одеяла, пары комплектов постельного белья и нескольких потрепанных рубашек и футболок. Еще, правда, были кастрюля с чайником, кружка и полдюжины разных тарелок, но они загадочным образом испарились. Хотя на кой кому-то могла понадобиться его доисторическая, даже по меркам местного контингента, посуда, шиноби откровенно не понимал.
Единственной оставшейся у Акихиро с прежних времен ценностью были три боевых меча и, как память о годах ученичества, два учебных, но их мужчина, дабы не вводить ближних во искушение,
Вот с одним из своих боевых клинков Сатоши сегодня как раз и собирался расстаться.
Мужчина любовно провел рукой по акульей коже, обтягивающей рукоять меча, и Дайто-катана, сделанная из чакропроводящей стали четыре сотни лет назад прославленным оружейником Мурасами, словно прильнула к ладони хозяина. Цена клинка была заоблачной - во всем мире сохранилось не более двух десятков мечей, изготовленных этим мастером.
У каждого из них была своя история и имя. Катана в руках Сатоши не была исключением.
Она носила гордое имя "Исао". "Честь".
Когда-то, этот меч был выкован для бесстрашного самурая Кента Юдая, прошедшего через десятки войн, сотни сражений и тысячи поединков, и сумевшего основать свой Клан. По легенде, когда храбрый воин, полностью оправдавший свое имя*, умер, то его дух поселился в катане, перешедшей по наследству его старшему сыну.
* - Юдай с японского переводится как 'Великий Герой'.
Долгие годы меч передавался от отца к сыну, а Клан Кента считался одним из сильнейших в Стране Железа, пока, семьдесят лет назад, он не присоединился к восстанию против Дайме. Мало кто сейчас помнит причину восстания, но всем известно, что оно закончилось полным уничтожением как минимум пяти самурайских Кланов Страны Железа, а остатки выживших мятежников позавидовали мертвым. Оружие, принадлежащее Главам запятнавших себя предательством Кланов, было сломано и переплавлено, но, незадолго до этого, Исао пропал вместе с младшим сыном Главы Клана Кента, и много лет о нем ничего не было известно.
Двадцать два года назад, со своей первой миссии В-ранга Акихиро Сатоши вернулся с трофеем. Тогда, на сопровождающую какого-то мелкого феодала команду Конохи, в составе которой был и Сатоши, напал старик в самурайской броне. Буквально за пару минут, пусть и получив несколько серьезных ранений, он убил десяток воинов личной охраны феодала и тяжело ранил возглавлявшего миссию джонина. В тот день, судорожно сжимавший в руке кунай Акихиро, встал на пути старого самурая.
Вспоминая эту схватку годы спустя, уже ставший мастером меча Сатоши не питал никаких иллюзий - если бы старик сражался хотя бы вполсилы, то, несмотря на смертельные раны, он с легкостью убил бы генина секунд за пять. А то и меньше. Однако их бой продлился почти три минуты, пока самурай не упал, ослабев от множества ран и потери крови.
Излишне упоминать, что мальчишке так ни разу и не удалось "достать" противника.
Гораздо позже, повзрослев и набравшись опыта, Сатоши понял, что старик просто устал жить. Не желая медленно угасать в постели от слабости и болезней, он решил умереть в бою. Поэтому и напал на первый попавшийся отряд, который выглядел достаточно сильным, чтобы оказать ему достойное сопротивление. Но переоценил своих противников.
Лучших воинов ему удалось убить или ранить в самом начале боя, а оставшиеся - запаниковали и побежали. И лишь тринадцатилетний генин остался стоять, закрывая собою раненных наставника и сокомандника, и напарницу, пытавшуюся их перевязать. Готовый отдать жизнь, но не пропустить старика к своим друзьям.