Кэйтлин. Дочь оборотня
Шрифт:
Ближе к вечеру охрана, сгоняя всех в блиндаж, громко похохатывая, с предвкушением обсуждала предстоящую охоту. В подробностях вспоминая, кто и когда участвовал в подобном. Здесь в качестве охраны был в основном молодняк оборотней, наверное тот, который воспитывали в лагерях. И теперь стало ясно, куда девались пропавшие люди, которым не повезло наткнуться на этих ублюдков, когда их выпускали поохотиться. Наконец прозвучал отбой и потихоньку все в лагере затихло.
Вытерев дрожавшие, мокрые от пота руки об штаны, я волевым усилием заставила себя успокоиться. Глубоко вздохнула, вставила флакон начала распылять вирус, обходя лагерь по огромной дуге, следуя за Хватом, который страховал меня впереди. Затем мы спрятались недалеко от лагеря, проверили свое оружие, особенно уделяя внимание
— Хват, как ты пережил первое убийство?
Он приоткрыл один глаз:
— Котенок, не забивай себе сейчас голову всякой мутью. Когда все закончится, вернемся домой, и тогда Медведь, я и даже Доли поможем тебе справиться с этим. Каждый из нас поделится своим опытом. Кэти, чтобы выжить, чтобы защитить свое, иногда нужно и убивать. Это жизнь. А первый раз у меня было все просто — либо я, либо он. Выбор я сделал.
Я снова задумалась, хотя понимала, что сейчас не время и не место. Но я же поклялась убить Рика и отомстить отцу, я все равно выбрала: стать убийцей, но больше не быть жертвой. Как все сложно в жизни! Я не хотела этого выбора, не хотела жить такой жизнью. Как так получилось, что я была вынуждена принять все это? Не знаю, может, если бы мама не стала всю жизнь убегать от него, а пошла бы в полицию, уехала бы в другую страну, в моей жизни что-нибудь бы изменилось? Постаралась выкинуть все из головы, как советовал Хват, и настроиться на то, что будет дальше, отключив все эмоции. Небо стало светлеть и мы, прячась за кустами, приблизились к лагерю. Охраны не было видно и вообще, в лагере стояла неестественная тишина.
— Все, соберись Кэт, на любое движение — стреляешь из арбика, повторю, на любое. Наши сидят так, что не выберутся, остальные нам враги. Поняла? Не тормози, детка, иначе мне придется лечь с тобой тут рядом, потому что Фред меня убьет, если с тобой что-то случится. А у меня еще есть планы на жизнь, — он усмехнулся и потрепал меня по голове. — Все, Котенок — вперед.
И мы двинулись. Картинка была страшной. Те оборотни, что стояли в дозоре, лежали на земле, покрытые глубокими кровоточащими язвами, они были без сознания, некоторые уже умирали и были похожи на сломанные куклы. Я проходила мимо и старательно отводила глаза. Смотреть на них было больно и неприятно, но жалко их не было, в голове все еще звучали их восторженные вопли по поводу охоты на людей. О том, как пьянит запах страха от убегающей добычи, как волнует кровь бег по джунглям, как восхитительно рвать тело жертвы, упиваясь ее теплом и мягкостью.
Мы прошли почти половину поселения, когда из блиндажа начали выскакивать пленники. Моментально оглядевшись, некоторые из них кинулись поднимать оружие, брошенное умирающими волками.
— Парни, скорее, тут такое…Охрана вся дохлая, какая-то девка появилась, — это один из них увидел меня.
Хват благоразумно спрятался за кучу мусора и махнул мне рукой:
— Стреляй Кэт, Бога ради, не тормози.
И мы начали стрелять. Движение, нажимаю на спуск, еще выстрел, еще. Люди рефлекторно хватались за те места, куда попадали иголки, на пару секунд замирали, а потом падали, так и не поняв, что же их убило. Несколько человек, успевших схватить оружие, залегли, и вскоре в нашу сторону начали раздаваться выстрелы. Хват жестами показал мне сидеть на месте, а сам серой тенью скользнул куда-то в сторону. Я пряталась за кирпичной кучей, изредка высовываясь, чтобы не пропустить движения в мою сторону, но из блиндажа никто больше не выходил, а стрелявшие прижимались к земле и видно их не было. Вскоре стрельба затихла и с их стороны раздался голос моего друга:
— Кэт, не стреляй, это я. — Хват поднялся во весь рост и помахал мне рукой. — Тут все чисто. Только вот нужно пересчитать, не ушел ли кто. Иди к яме, посмотри, что там с нашими друзьями, а я тут еще посмотрю и проверю.
Он отправился по территории, пересчитывая лежащих вповалку на земле людей и оборотней, а я поплелась к яме, боясь даже думать о том, что я сейчас там увижу.
Да, мое призвание это лаборатории, это уже совершенно очевидно. Учил же меня Хват, и Фред тоже, и на базе, сколько нужного и важного впихивали в меня все это время мои учителя — и вот итог, мне даже в голову не пришло просто сосчитать. Терзая себя такими мыслями, подошла к яме, встала на колени и заглянула внутрь, в нос ударил жуткий запах гниющей плоти, испражнений, пота и грязного, больного тела. Отшатнулась, закрыла нос завязанным на шее платком, и снова наклонилась внутрь. Внизу в темноте едва угадывались тела моих друзей. Никто не шевелился и я, ополоумев от страха, что они мертвы, завыла, срывая голос:
— Грин, Грег!!!! мальчики…кто-нибудь есть живой…Кто-нибудь, откликнитесь!!!! — я орала, уже не сдерживая слезы, а внизу стояла все такая же пугающая тишина. — ДЭН!!!
Наконец, когда я была уже почти на грани помешательства, снизу раздался хриплый, неузнаваемый голос, полный неверия в происходящее:
— КЭТ???!! Это ты? Кэйтлин? — голос Дэна невозможно было узнать, но сердце подсказывало, что это он.
— Мы вас сейчас вытащим, потерпите!! Сейчас, еще чуточку, только потерпите… — вскочила, оглядываясь по сторонам, ища Хвата. И тут сзади меня кто-то прижал к себе, стиснув ребра, и холодное острие ножа прижалось к моему горлу.
Запах подсказал мне, что это человек. Пах он отвратительно, кисло-прогорклый запах тела смешался с запахом жевательного табака и еще чего-то, жутко омерзительного.
— Не дергайся, киса, а то я порежу твое мягкое горлышко, будет очень жаль, потому что у меня в планах еще поиграть с тобой. Сейчас твой напарник, — передо мной уже стоял Хват с каменным выражением лица, но в совершенно расслабленной позе. — Да-да, вот этот хмырь сейчас бросит все свое оружие. Быстро!!! — Он заорал так, что у меня в ушах зазвенело.
Хват все так же спокойно, не меняя позы, выпустил из рук пистолет, который шлепнулся у его ног и выкинул уже бесполезный арбик, у него давно закончились иголки.
— Отбрось ногой пистоль в сторону, живо, иначе твоя детка ляжет тут навсегда.
Хват, так же не торопясь, откинул ногой пистолет, не отводя от меня своего взгляда.
— Теперь ты, киса, — он нагнулся и с шумом втянул запах моих волос, — а ничего так телочка, сладкая. Бросай все, что у тебя есть, детка, и тогда больно не будет, обещаю, просто поиграем, ну…может чуточку…
Я выбросила вперед свой арбалет, вытащила и выкинула пистолет, затем дротики. И когда почувствовала, что он расслабился, скользнула рукой в потайной карман, в котором в ножнах был спрятан нож. Меня переполняла жуткая ярость. Эта тварь держит меня тут, когда внизу умирают или уже умерли мои друзья, им нужна помощь — судя по запаху, они все изранены и каждая минута промедления может кому-то из них стоить жизни. Рефлексии, страха, жалости — ничего не было, было только желание убить этого ублюдка. Я, не замахиваясь, воткнула из-за всех сил нож в него, куда-то в область паха, рванула в сторону от его ножа, почувствовала резкую боль в шее, затем теплую струйку, потекшую вниз под комбинезон, развернулась и снова ударила, теперь уже в область сердца, затем еще раз, еще..
Чьи-то руки оттащили меня и сильно сжали. Голос Хвата раздавался в ушах, только я все никак не могла понять, что он говорит, потом в сознание пробились его слова и я перестала выдираться:
— Кэт, все, котенок. Он мертв. Все, остановись…
Перед нами лежала огромная, похожая на гориллу туша, с длинными, заросшими густыми волосами руками, мерзкой рожей, с полудебильным выражением на ней. Вонючая, отвратительная туша моего несостоявшегося убийцы.
Хват о чем-то договаривался с парнями, лежащими в яме, а меня выворачивало рядышком, за кирпичной кучей. Я никак не могла остановиться, внутри все скручивалось от жестких рвотных спазмов, в носу стоял отвратительный запах свежей крови, в голове шумело. Хват, осознав, что я так и не пришла в себя, заставил меня выпить какой-то жутко крепкой гадости, правда, всего пару глотков. Затем умыл меня из фляги, перевязал мне шею, которая до сих пор кровоточила и, встряхнув, попросил: