КГБ против СССР. 17 мгновений измены
Шрифт:
В 1937 г. была издана недурная даже по меркам наших дней книга: «Шпионаж и разведка капиталистических государств» [150] . Сюда вошло несколько статей. Выходила еще книжка подобного содержания: сборник статей «Шпионам и изменникам родины нет и не будет пощады» [151] . В книге были обобщения, они дополняли подробные отчеты о процессах над врагами народа. Перед войной двумя изданиями была выпущена книга бывшего начальника разведывательного бюро австрийской армии М. Ронге [152] . Во время войны книги издавались реже, но наша доля увеличилась в разы: каждый год выходило буквально по десятку наименований — требовалось держать бдительность на высочайшем уровне!
150
Шпионаж и разведка капиталистических государств. В помощь пропагандисту и беседчику. Л.: Леноблиздат, 1937.
151
Шпионам и изменникам Родины нет и не будет пощады. Сборник статей. М.: Госполитиздат, 1937.
152
Ронге М. Разведка и контрразведка. 2-е изд. М.: Госвоениздат Наркомата Обороны СССР, 1939.
Довольно
153
Ричелсон Д. Т. История шпионажа XX века. М.: Эксмо-пресс, 2000. С. 151–152.
154
Ленин В.И. ПСС. Т. 27. С. 140.
То есть этот информационный поток был, но вот потом он уменьшился и видоизменился. Ценилась только способность внятно, но при этом в рамках современных идеологических установок, изложить о происках вражеских агентов, заклеймить подлых диссидентов, об их вылазках в тылу монолитно сплоченных партии и народа, и о поддержке снизу различных внешнеполитических ходов Советского руководства. Значительными и общедоступными были книги с героико-приключенческим подходом.
В книгах научного характера много писали о противниках из США и других стран Запада. Излагали, иногда весьма подробно, ху из мистер «Икс», где и на кого он работает, что он написал и к какой категории «ястребов» или «голубей» относится, но никогда не была написана хоть строчка о том, кто мистер «Икс» по своему интеллектуальному уровню — неопасный дурак, который исполняет роль балласта, или же, строго наоборот, продвинутый в своей области, и оттого страшен.
Учитывая же общую картину общественного мнения, где доминировало только одно — построение коммунизма, которому Вряд ли могут помешать внешние враги, то и это убаюкивало. A.A. Зиновьев рассказал, как эти все предупреждения на эту тему воспринимались: «В годы „холодной войны“ я и многие мои единомышленники с предубеждением относились к книгам по идеологическим диверсиям, психологической войне, которые издавались в СССР, считая их пропагандой тоталитарного режима. А теперь я читаю их и вижу: все, что там было написано о планах и устремлениях Запада в отношении СССР, — верно!» [155] .
155
Зиновьев А. «Отступать дальше некуда…» // Голос Родины. 1993. № 29. / Посткоммунистическая Россия. Публицистика 1991–1996 гг. М.: Республика, 1996. С. 83.
Между тем работа советских военных и/или спецслужбистских пропагандистов носила не только всеохватывающий характер, но и избирательно-целенаправленный. С советской творческой элитой разговаривали на равных, ее стремились вовлечь, но не для серьезной помощи, а только для пропагандистских кампаний. «До эмиграции на Запад в октябре 1978 года я был в СССР довольно известным кинодраматургом. Пишу об этом не из хвастовства, а чтобы читатель понял, что в СССР автор этих строк входил в обойму профессиональной кинематографической элиты, которая подчас имеет доступ в те сферы, куда не вхож простой советский человек, и доступ к той информации, которая не проникает на страницы советской прессы. Например, для узкого круга советских кинематографистов Комитет по делам кинематографии при Совете Министров СССР регулярно проводил закрытые семинары и конференции, на которых, помимо запрещенных в СССР буржуазных кинофильмов типа „Последнее танго в Париже“ или „Восемь с половиной“, советские кинорежиссеры и сценаристы могут познакомиться с ведущими государственными деятелями Советского Союза. Делается это для того, чтобы держать советскую киноэлиту в курсе реальных событий в мире и стране: скажем, лектор Международного отдела ЦК КПСС товарищ Свердлов (брат первого советского президента) довольно откровенно рассказывает о целях советской политики на Ближнем Востоке, в Афганистане и в других частях света. (…)
В марте 1978 года на очередном таком семинаре (под Москвой, в прекрасном Доме творчества Союза кинематографистов „Болшево“, где я провел лучшие годы своей жизни) выступал перед нами председатель Политического управления не то Павлюк, не то Павлюченко — я уже забыл его фамилию и должность, помню только, что весьма значительная фигура — не то второй, не то третий заместитель начальника Политуправления. Зато я хорошо запомнил его выступление. Он уговаривал кинематографистов создать серию фильмов о Советской Армии — танкистах, ракетчиках и т. д. Особенно — о молодых офицерах и военных инженерах. Дело в том, что в последние годы советская молодежь очень неохотно идет в офицерские училища, и еще неохотней талантливая техническая интеллигенция хочет заниматься изобретениями в области военной техники» [156] . Но здесь речь идет только о разовом мероприятии.
156
Тополь Э. Чужое лицо. Завтра в России. Романы. М.: ООО «Издательство ACT», 1996. С. 322–323.
89. В 1952–1953 годах сам Н. Яковлев отсидел по молодости чуть ли не год под следствием по делу своего отца — Маршала артиллерии Н.Д. Яковлева, о чем сохранил самые «приятные» воспоминания. Пойдя по научной стезе, получил сполна то, чего не дали в молодости. В 1962 году, накануне защиты H.H. Яковлевым докторской диссертации в МГИМО два чекиста приходили к ректору Института Общественных Наук при ЦК КПСС Федору Даниловичу Рыженко и просили его не допустить этого — прокатить при защите. Ф.Д. Рыженко, который в молодости сам сидел в харьковской тюрьме и был даже пытан в этом учреждении, встретил гостей уже отработанным приемом: он попросил письменного распоряжения. Не получив оного — выставил за дверь. Тем не менее H.H. Яковлев получил и докторскую степень и профессорское звание, став самым молодым на то время — 34 года — в специальности «Всеобщая история». Работа в Институте США и Канады, руководимом Г. Арбатовым, тоже не сильно-то заладилась. Исследование по американской «советологии» было зарублено под совершенно надуманным предлогом, а книга «США: политическая мысль и история», сданная в набор 15.01.1975 г., подписана в печать 30.12.1975 г. — год без двух недель! Мотивы обычны для идеологических жрецов, страшно далеких от науки — на верстке было указано: Во введении нет Маркса, В. И. Ленина, Л. И. Брежнева, документов КПСС. Так нельзя. Говорить с такими людьми не о чем —
Н. Яковлев — через посредничество своего соседа Д.Ф. Устинова — познакомился в 1968 г. с Ю.В. Андроповым и стараясь быть полезным оному, часто переводил труды американцев, в частности советологов и специалистов по разведке. Председатель КГБ и генерал Ф.Д. Бобков, по словам Н. Яковлева, как-то еще притормаживали всех этих фарисеев.
Но и борьба с чекистами шла нешуточная: подставляли провокаторов — в виде какой-то «американки», которая очень просила написать что-то антисоветское, соблазняя непременно напечатать на Западе; велось НН — однажды Н. Яковлев привел целую бригаду за собой на Кузнецкий Мост, зашел в Приемную и указал на «топтунов» бездельничающему полковнику, тому пришлось заняться делом: передать расшифрованных начальству. Более поздние времена в этом отношении ничем не отличались от предыдущих. Г. Арбатов выгнал из своего института нескольких военных. На партсобрании, которые эти наловчились проводить, со ссылкой на американца-советолога А. Данлопа, было указано, что Яковлев-де неофашист (!). И вообще, американская разведка активизировалась и думает использовать такие вещи для проникновения в советские дела — собрание оцепенело от ужаса.
В 1989 г. уже наступили времена противоположные, и когда существовала реальная угроза, что Г. Арбатов при баллотировке в народные депутаты от Академии наук может не пройти, он заявил, что Н. Яковлев-де — агент КГБ ( Яковлев ., 1992). Стоит указать на то, что для нынешних специалистов в области периферийных проблем безопасности, в лучшую сторону времена не изменились: так же издеваются в издательствах, те же замечания и мнения дутых, ничего не соображающих «авторитетов».
А КГБ стремился поставить дело на прочную основу постоянного сотрудничества: «…в Союзе советских писателей создается специальная секция — военно-патриотическая, ее курирует ведомство, возглавляемое Андроповым. КГБ (совместно с советской милицией — так солиднее) назначает особые денежные премии за лучший очерк, репортаж, рассказ, повесть, роман о чекистах, конечно же, бесстрашных, мужественных и обязательно чутких, внимательных, заботливых. И жаждущая наград, премий и денег услужливая пишущая братия, от именитых и известных до начинающих писателей, бросилась выполнять андроповский заказ» [157] . Таких авторов, видимо, из чувства зависти, на Западе стремятся называть «наемными писателями» [158] . Библиотека Конгресса США как-то насчитала в 1964–1972 гг. выпуск более 2400 наименований хвалебных книг и статей о ЧК [159] .
157
Гордиввский О., Эндрю К. КГБ. Разведывательные операции от Ленина до Горбачева. М.: Центрполиграф, 1999. С. 23.
158
Соловьев В., Клепикова Е. Заговорщики в Кремле. От Андропова до Горбачева. М.: АО «Московский центр искусств», 1991. С. 87.
159
Барон Дж. КГБ. Работа советских секретных агентов. Tel Aviv: Effect Publication, 1988. С. 97.
Но все это сложилось в систему. Приходили и уходили генсеки и Председатели КГБ, ныне оцениваемые как весьма и весьма противоположные по своему знаку фигуры, менялись взаимоотношения общества и спецслужб, а реально действующая прослойкатак и не появлялась… Ныне это объясняют тем, что «до последнего времени исследователи мало уделяли внимания философско-методологическим проблемам безопасности как определенного социального явления. Это было следствием ряда причин: безопасность была монопольной сферой высшего политического руководства, весьма закрытой. Обращение к проблемам безопасности было просто опасно. Вследствие этих и Других причин, слабо разработано само понятие „безопасность“» [160] .
160
Серебрянников В.В., Дерюгин Ю.И., Ефимов H.H., Ковалев В.И. Безопасность России и армия. М.: РИЦ ИСПИ РАН, 1995. С.61.
О том, каковы были взаимоотношения между советской прослойкой с одной стороны и жрецами-идеологами и спецслужбистами с другой в деталях, можно судить из злоключений наиболее заметной фигуры — доктора исторических наук, профессора H.H. Яковлева [161] . Но и сами контрразведчики, которые занимались острыми проблемами на хорошей основе, не избегали проблем. Как сейчас вспоминает преподаватель Высших Курсов военной контрразведки (г. Новосибирск) к-н I ранга КГБ В.П. Наталенко: «Трезво оценивая происходящие в стране процессы, я понимал, какая беда надвигается на всех нас. К такому пониманию я стал приходить в процессе своего диссертационного исследования, которым занимался с 1977 г. как соискатель сначала по теме: „Противоречия социалистического общества, пути и средства их разрешения“, а затем по теме „Качественные характеристики советских людей, необходимые для дальнейшего совершенствования социализма“. Смена тем была вызвана, мягко говоря, неоднозначным отношением официальной науки к противоречиям в социалистическом обществе.
161
Яковлев Н. Мечтатель с Лубянки. // Молодая гвардия. 1992. № 8. С. 147–167.
В исследовании были проанализированы события в Чехословакии конца 60-х и в Польше начала 80-х гг., опубликованный издательством „Прогресс“ „Глобальный прогноз до 2000 года“, подготовленный президенту США в 1980 г., известный план бывшего директора ЦРУ Аллена Даллеса по уничтожению „самого непокорного на земле народа“, меморандум антикоммунистов 1975 г. о необходимости осуществления ползучей контрреволюции в СССР и ряд других документов и материалов.
Своими размышлениями делился на кафедре и с сослуживцами, в частности, выступая перед преподавательским составом по поручению начальника политотдела И.А. Левина в октябре 1981 г. Тогда с трудом воспринимались сделанные мной выводы о возможности падения промышленного и сельскохозяйственного производства в нашей стране, об искусственном придержании на складах продуктов питания и других товаров повседневного спроса для осложнения политической и оперативной обстановки, о предстоящей дискредитации армии и КГБ, о перерождении большого числа партийных руководителей, о возможном проникновении во власть скрытых противников социализма, о его деформации, об обострении межнациональных отношений, о том, что для многих может встать вопрос о выживании и даже о жизни и смерти» [162] .
162
Новосибирская школа контрразведки. М.: Русь, 2005. С. 230–231.