КГБ против СССР. 17 мгновений измены
Шрифт:
Многие из этих объединений не ставили перед собой антисоциалистических целей и были скорее „антиживковскими“» [589] .
Но такова заготовка «для улицы», а важнейшим звеном было то, что происходило «при дворе»: «…к концу 80-х годов Т. Живков практически лишился поддержки Москвы: напротив, демонстрировалось расположение к тем деятелям (А. Луканов, П. Младенов, А. Лилов, С. Михайлов, Ч. Александров), которые в той или иной мере не разделяли взглядов Т. Живкова, методов его работы» [590] . Как написал потом помощник генсека К. Чакыров в своих уже цитировавшихся мемуарах «Второй этаж»: «По всем советским каналам — дипломатическим, разведывательным, через прямые связи между представителями интеллигенции двух стран — текла негативная информация как об обстановке в Болгарии, так и о самом Живкове» [591] .
589
Валева Е.Л., Зудинов Ю.Ф. Болгарский
590
Валева Е.Л., Зудинов Ю.Ф. Болгарский вариант «нежной революции». // Революции 1989 года в странах Центральной (Восточной) Европы. Взгляд через десятилетие. М.: Наука, 2001. С. 185, со ссылкой на: Баева И. Българо-съветските отношения в годините на «перестройка». // България в сферата на съветските интереси. София, 1998. С. 121.
591
Валева Е.Л., Зудинов Ю.Ф. Болгарский вариант «нежной революции». // Революции 1989 года в странах Центральной (Восточной) Европы. Взгляд через десятилетие. М.: Наука, 2001. С. 185, со ссылкой на: Чакъров К. Втория етаж. София, 1990. С. 200.
Т. Живков в своих мемуарах написал об этом периоде так: «Группировались люди, непосредственно руководимые советской дипломатической миссией. Известные болгарские деятели были „обработаны“ и во время посещений Советского Союза» [592] . «Мне было ясно, что в стране группируются люди, которыми руководят прямо из Москвы. Моя карта была бита. Дискредитация меня, изоляция и арест были согласованы с Горбачевым» [593] .
Далее из всей игры запомнился direct-mail: «Серьезным сигналом об ослаблении его (Т. Живкова. — А. Ш.) позиций было письмо, направленное в Политбюро ЦК БКП председателем парламента (Народного собрания) С. Тодоровым. В этом документе указывалось на принижение роли и формализацию деятельности высшего законодательного органа страны. (…) Сильнейшим ударом по Живкову явилось письмо министра иностранных дел П. Младенова, адресованное членам политбюро и членам ЦК БКП. В письме, датированном 24 октября 1989 г., говорилось о порочности стиля работы Т. Живкова, его негативных личных качествах. (…) Т. Живков считал, что письмо П. Младенова было задумано по заранее составленному сценарию, в разработке которого участвовали люди как внутри страны, так и вне ее. Не являлись, в частности, тайной связи Младенова с Горбачевым и Шеварднадзе» [594] .
592
Валева Е.Л., Зудинов Ю.Ф. Болгарский вариант «нежной революции». // Революции 1989 года в странах Центральной (Восточной) Европы. Взгляд через десятилетие. М.: Наука, 2001. С. 185, со ссылкой на: Живков Т. Мемоари. София, 1997. С. 200.
593
Цит. по: Виноградов А. Тайные битвы XX века. М.: Олма-Пресс, 1999. С. 351.
594
Валева Е.Л., Зудинов Ю.Ф. Болгарский вариант «нежной революции». // Революции 1989 года в странах Центральной (Восточной) Европы. Взгляд через десятилетие. М.: Наука, 2001. С. 185, со ссылкой на: Живков Т. Мемоари. София, 1997. С. 622.
Было время, когда всем так верилось в пресловутую демократию, что на какие-то подробности общественное мнение не обращало никакого внимания. Но потом, после шока, выявились какие-то темные дела, кровь и боль, и пришло время небольшого похмелья, а там и отрезвления, стали интересоваться тем, а как оно собственно говоря было, а там всплыли и детали, и одной из их граней стала правда, которая открыла глаза. «…Версия об антиживковском заговоре также получила распространение. Ее, в частности, изложил в серии из шести публикаций под общим заглавием „Переворот“ 12–17 ноября 1998 г. в болгарской газете „Труд“ известный журналист Т. Томов, который опирался на воспоминания работавшего в Софии советского дипломата В. Терехова. По свидетельству последнего, в заговоре против Живкова участвовали, помимо автора воспоминаний, посол СССР в Болгарии В. Шарапов, п-к КГБ А. Одинцов, а с болгарской стороны — кандидат в члены Политбюро А. Луканов (кстати, гражданин СССР) и П. Младенов. Главной задачей указанной группы было расширение среди болгарского партийного руководства сторонников отставки Живкова, преодоление среди них нерешительности, колебаний. Через В. Шарапова с текстом письма П. Младенова был ознакомлен М.С. Горбачев, который „благословил“ посла действовать в соответствии с обстановкой. Москва одобрительно отнеслась к кандидатурам А. Луканова и П. Младенова в качестве преемников Т. Живкова, но конкретный выбор был оставлен за болгарской стороной. Кроме того, до Т. Живкова была твердо доведена точка зрения советского руководства, положительно отнесшегося к идее отставки болгарского лидера» [595] . Настал час «X», как с горечью вспоминает помощник Т. Живкова, «советский посол Шарапов отсутствовал до 2 ноября. 3 ноября состоялась встреча между ним и Живковым. Она началась в 11 часов и продолжалась до 12 часов 30 минут. Очевидно, Живков сделал попытку прозондировать
595
Валева Е.Л., Зудинов Ю.Ф. Болгарский вариант «нежной революции». // Революции 1989 года в странах Центральной (Восточной) Европы. Взгляд через десятилетие. М.: Наука, 2001. С. 186.
В день приема в советском посольстве в связи с 7 ноября снова состоялась встреча Живкова с советским послом. Разговор был, очевидно, тяжелым, потому что Живков опоздал на прием почти на час.
Правда, он ничем не выдавал своей тревоги. На приеме он поздоровался с каждым, разговаривал, у него было хорошее настроение, и только те, кто знал, что он ведет закулисную борьбу, могли различить в его взгляде настороженность.
В 11 часов утра 8 ноября у Живкова состоялась встреча, в которой приняли участие Д. Джуров (министр обороны), Й. Йотов (член Политбюро и секретарь ЦК КПБ) и Д. Станишев (секретарь ЦК КПБ). Они хотели подтолкнуть Живкова к отставке.
В ходе разговора Живков спросил: „Может быть, было бы хорошо подать в отставку?“ Они поддержали его решение и начали убеждать, что все пройдет безболезненно. Живков уточнил, что имеет в виду подать в отставку не на предстоящем пленуме, а на следующем. Они единодушно поддержали и эту идею.
После этого Живков отправился в свою резиденцию.
В 15 часов 30 минут позвонили из протокольной части советского посольства и попросили о встрече советского посла с Живковым. Я был у телефонного аппарата в кабинете. Сообщение было принято. В 16 часов позвонил Живков и как обычно спросил: „Что есть?“ Сообщил ему, что советский посол хочет встретиться. Живков коротко ответил: „Можно прийти в 17 часов 30 минут“. О чем разговаривали, опять-таки можно только предполагать» [596] .
596
Филин В. Путин — не Чаушеску. // Завтра. 2003. № 50. С. 196.
Т. Живков в силу своего возраста должен был принимать перед важными мероприятиями легкое стимулирующее лекарство. Как пишут, по просьбе «некоторых членов политбюро» (ой ли?!) медсестра изменила обычную дозу тонизирующего на большую. Т. Живков прибыл на заседание пленума, проведение которого начали с запозданием, потом его еще больше затянули, а когда Генсек уже перестал понимать нить разговора, поставили вопрос о снятии его с поста генсека — он сам же и проголосовал за свою отставку. О самом принципе мог хорошо знать человек из центрального аппарата КГБ — там уже это было многократно отработано на советском, мало что соображавшем политбюро. Процедура прошла успешно, и Т. Живков снял сам себя.
Что касается болгарской разведки, то 8 февраля уже 1992 г. в Софии начнется закрытый процесс над бывшим руководителем В. Тодоровым. Свидетелем будет О. Калугин.
В начале 1988 г. спецслужба ЧССР — Стана Тайна Беспечност (СТБ) — отметила свой 40-летний юбилей. В Праге были соответствующие гости из Союза.
Хроника смены власти в Чехословакии в общем-то хорошо известна, но напомним ее.
Все действия совершались на улице, в ходе демонстраций студентов, молодых рабочих и людей свободных профессий, которых всегда так много в столицах.
21 августа состоялась демонстрация по поводу 20-летия вторжения союзных войск в страну: 200 молодых людей прошли по площади, потом свернули к реке Влтаве и вышли в район Млада страна. Как сообщают западные источники, в то время как вся толпа кричала: «Масарик! Свобода! Демократия!»,секретные полицейские агенты выкрикивали: «Дубчек! Дубчек!»Разумеется, что даже слабые, но более согласованные воздействия оказывают больший резонанс: крики запомнились…
Следующая демонстрация была жестко разогнана. По свидетельству первого секретаря пражского горкома партии М. Штепана: «…B качестве обвинения мне приписывают расправу с молодежной демонстрацией в октябре 1988 года, посчитав, что командой для сил правопорядка послужили заключительные слова моей речи на митинге к 70-летию Чехословацкой Республики. Я же тогда использовал чисто идеологическое клише, сказав, что, мол, разбить республику мы не позволим» [597] . Но это посчитали большим перебором, и дальше решено поменять тактику на более мягкую. Снова М. Штепан: «В декабре 1988 года впервые за 20 лет на одной из площадей Праги состоялся открытый митинг оппозиции, посвященный дню прав человека. (…)
597
Штепан М. в интервью с Курановым А. Загадки «нежной» революции. // Литературная газета. 1992,8 января. № 2. С. 14.
Недавно бывший диссидент, а ныне депутат парламента И. Румл спросил меня: „Что было бы, если бы мы тогда направились после митинга в центр Праги?“ Я ответил, что силам безопасности была дана команда не вмешиваться…» [598] . Правящие круги давно решили замириться с оппозицией: «Советская перестройка могла стать для нас скорее импульсом к переменам, чем образцом для подражания. И осенью 1989 года должны были начаться существенные перемены.
Намечались серьезные кадровые перемещения, диалог с оппозицией, высвобождение людей из-под пресса ортодоксальной идеологии.
598
Штепан М. в интервью с Курановым А. Загадки «нежной» революции. // Литературная газета. 1992,8 января. № 2. С. 14.