КГБ во Франции
Шрифт:
Засада длилась недолго. В 10.10 на балюстраду совсем рядом со столбом облокачивается человек. Явно встревоженный, он совершает грубую ошибку. Вместо того чтобы уйти как ни в чем не бывало, что сделал бы обычный прохожий, он вынул из кармана платок и, поплевав на него, стер букву Д. И этим расписался в своем преступлении.
Через несколько минут сотрудники УОТ поймут почему.
Казимеж Доперала, секретарь польского военного атташе в Париже, был молодым "дипломатом", новичком в делах шпионажа. Он поддался панике.
Казимежа Допералу, не имевшего дипломатического иммунитета, посадили в тюрьму "Сантэ", несмотря на лицемерные протесты польского посольства. Выдворенный в конце концов из страны, поляк не предстал перед Постоянным военным трибуналом, который в июле 1961
16 декабря 1961 года был в свою очередь арестован инженер компании "Технический омниум трубопроводных перевозок" (ТОТП), и именно в тот момент, когда он выходил из польского посольства в Париже. Жорж де Кобор, 44 лет, венгр, получивший французское гражданство, только что отнес туда секретный план нефтепроводов Хасси-Мессауд и Бужи (Беджайи) и планы французской авиабазы в Мекнесе. Приговоренный в октябре 1963 года Судом государственной безопасности к 10 годам тюремного заключения, он пошел на предательство, так как нуждался в деньгах и из-за того, заявил он на суде, что его шантажировали. Польская разведка дала ему понять, что его мать, оставшаяся в Венгрии, может пострадать, если он не согласится на сотрудничество. Благодаря четко отлаженному взаимодействию разведок стран Восточной Европы эта угроза легко могла стать реальностью.
У человека, представшего перед судьями в январе 1964 года, не было совершенно никаких оправданий. Он уверен в себе и отрицает, что занимался шпионажем, признавая самое большее лишь то, что контакты, которые у него могли быть с посольством Польши, входят в круг нормальных отношений, которые просто был обязан поддерживать один из руководителей партии с дипломатическими представителями своей страны. Йозеф Битонски, член Крестьянской партии Польши в изгнании, утверждает, что он хотел только содействовать сближению сотен тысяч польских эмигрантов во Франции с правительством Варшавы. В этих целях, по его утверждению, совершенно логичны частые встречи с коммунистическими властями и даже получение от них денег. Подобная схема защиты убедила суд только наполовину. Битонски приговорили лишь к четырем годам тюрьмы.
Подарок весьма щедрый, ибо Йозеф Битонски под кодовым именем Беатриса в течение 10 лет верой и правдой служил 5-му отделу польской разведки.
Многие перебежчики говорили о том, что один из лидеров Крестьянской партии Польши в изгнании был на деле польским контрразведчиком. Он информировал Варшаву об эмиграции и политике различных европейских стран, в частности Франции. После долгой проверки и сопоставления всех сведений УОТ уже в 1960 году пришло к выводу, что этим агентом является Йозеф Битонски. Поскольку слежка и подслушивание не дали никаких результатов, его вызвали для допроса. У французских полицейских имелись только предположения, а этого в деле с таким умным и уверенным в себе человеком оказалось недостаточно. Йозеф Битонски беспрепятственно ушел из здания на улице Соссэ. Но ненадолго.
В конце 1962 года контрразведка получила новую информацию. Кодовое имя Йозефа Битонски – Беатриса. Он был завербован в 1953 году офицером польской разведки Станиславом Клосом, пресс-атташе посольства Польши в Париже, прошел обучение в Лондоне в 1956 году. Его задача: наблюдение за польскими эмигрантами в Париже и политические доклады. И не просто доклады. По сведениям, полученным УОТ, Беатриса отсылал в Варшаву крайне ценную информацию по франко-германским отношениям,
Он приехал во Францию в 1939 году после окончания польской кампании и сражался в рядах французской армии вплоть до самого ее поражения. Раненый, он попал в плен, а затем по состоянию здоровья был репатриирован. Именно к этому периоду относится его участие в польском Сопротивлении во Франции. Его арестовывают, но ему удается бежать. Вплоть до освобождения Франции Битонски продолжает подпольную борьбу. За свои военные подвиги он, впрочем, получил орден Почетного легиона. Демобилизовавшись в 1948 году, Битонски решил остаться во Франции (сохранив, однако, польское подданство) и продолжать борьбу в рядах Крестьянской партии Польши в изгнании, которой из Лондона руководил Миколайчик. Но когда партия открыто высказалась против политики первого человека Польши, Владислава Гомулки, Битонски пошел на раскол и создал Крестьянскую народную партию. На деле же он только повиновался приказу из Варшавы, которая старалась перетащить эмиграцию в свой лагерь. В качестве главы партии и журналиста – он писал статьи для польского журнала в Лондоне и одного ежедневного швейцарского издания – Битонски получил доступ к французским политическим деятелям.
15 января 1963 года УОТ арестовало Беатрису. На этот раз увернуться ему не удалось: доказательства слишком явные. Под грузом улик, которыми располагала контрразведка, он в конце концов признался – с такими роскошными подробностями, что французская полиция долго не могла прийти в себя от изумления. Прежде всего, его контакты. Встречи в основном происходили за границей, в Австрии или Швейцарии, где польская разведка купила ему маленькую квартиру в Лозанне. Варшава, впрочем, никогда не экономила на содержании Беатрисы. Еще одно свидетельство того, насколько он был для них важен. За 10 лет разведцентр в обмен на информацию выплатил ему около 500 тысяч франков, что позволило Битонски вести жизнь, достойную главы партии. На эти деньги он купил – частично – большую квартиру на улице Гренель в 7-м округе Парижа, в посольском квартале, и парфюмерный магазин для своей жены Станиславы на улице Лекурб в 15-м округе.
Полицейские, проводившие обыск в доме этой супружеской пары, нашли много интересного. Кроме новейшего аппарата, позволяющего фотографировать документы, они конфисковали блокнот белой копировальной бумаги (для невидимых записей). "Я заметил, что мою почту неоднократно вскрывали, – утверждал Битонски на суде. – И эту белую копировальную бумагу я использовал, чтобы оградить свою переписку от постороннего глаза". Однако химическое исследование блокнота доказало, что написанные таким образом письма были далеко не невинны: доклады о французской дипломатии, оценки того или иного политического деятеля, анализ трений в среде польской эмиграции, советы о том, как лучше обращаться с подобными людьми. Эти письма, которые невозможно прочесть без специальных проявителей, регулярно обычной почтой поступали в польскую разведку. Когда материал был слишком обширным, Беатриса передавал его напрямую – либо в Париже в парфюмерном магазине жены, которая была его сообщницей, либо за границей. Все так же благодаря белой копирке Битонски посылал обыкновенную почтовую открытку парижскому офицеру-агентуристу и назначал ему встречу. Была разработана и система сигнализации: в случае опасности мадам Битонски должна была погасить светящуюся вывеску своего магазина, чтобы предупредить офицера, что входить нельзя.
В этом деле УОТ повезло еще раз. Анализ блокнота позволил выяснить, что ближайшая передача должна состояться через несколько дней. Парфюмерный магазин, не без помощи мадам Битонски, которой дали понять, что правосудие учтет ее готовность к сотрудничеству, на скорую руку превращается в мышеловку. План очень прост. В комнате за магазином должен спрятаться полицейский. Он будет там до той самой минуты, когда мадам Битонски выдаст офицера-агентуриста, выключив при его появлении постоянно работающий радиоприемник. Останется только арестовать его. Что и было сделано.