КГБ. Мифы и реальность. Воспоминания советского разведчика и его жены
Шрифт:
На улице Надери множество магазинов. Они занимают все первые этажи зданий по обеим сторонам улицы. Магазины, магазины, магазины! Я решил купить себе джинсовый костюм и пока больше ничего. С ума сходить не нужно. Наткнулся я на магазины, торгующие джинсами, на улице Эстамбули. Джинсами были завалены полки магазинов от пола до потолка. И каких там только марок не было. Перебрав все магазины и примерив десятка два штанов, я так ничего и не выбрал, вконец обозлился и под вечер вернулся в гостиницу, проклиная изобилие капиталистического рынка и Карла Маркса с его теорией законов свободной торговли. Только на следующий день, отойдя от шока изобилия, я приобрел джинсовую пару Wrangler
Летим из Тегерана дальше, в Йезд. Об этом городе можно рассказать много, он один из древнейших городов Ирана, ему больше 3000 лет. Уникальный глинобитный город, духовный центр зороастризма. Огнепоклонники в Йезде сохранили самый древний огонь в мире, который не гаснет более 1500 лет. Володя побывал у этого огня, помогли попасть туда персы с рудника, и жрецы ему дали маленький пакетик священной для поклонников Заратустры золы от негасимого пламени. В то время он, по-моему, был первым советским гражданином, посетившим такое уникальное место.
Впервые летим на «боинге». Пассажиров по громкой связи приветствует командир корабля, по речи явный американец; оказалось, что вместе с самолетами США поставляли и шеф-пилотов американцев.
Мы едем в Бафк работать на рудник Чогарт. Володя – переводчик, а я – мастер горного цеха, так написано в контракте. Мне в «Тяжпромэкспорте» предложили работу, и я согласилась, став единственной работающей женщиной в советской колонии. Я буду секретарем у начальника группы советских специалистов, так как секретарь ему не положен, то меня оформили на свободную вакансию.
Мы прожили на руднике год, как и было задумано. Практически 24 часа в сутки вместе. Дом, дорога до офиса на автобусе, офис, дорога обратно, дом. Нас абсолютно не тяготила такая ситуация.
Квартира была вполне приличной, если не считать мусульманский унитаз, имеющий у нас необыкновенное название «чаша Генуя»; в квартирах большей площади были два санузла, один из которых более привычен для европейцев. Удивили и металлическая мебель на кухне, металлические межкомнатные двери и оконные рамы и впервые увиденная стиральная машина-автомат, а еще иранский вариант кондиционера, который называли «кулер». На крыше был установлен большой ящик, в котором с четырех сторон закреплялись так называемые пушали, маты из какой-то соломы, и была подведена вода, постоянно увлажняющая эти маты. Вентилятор гнал охлажденный и увлажненный воздух в квартиру, что было в жару необходимо, так же как зимой было необходимо топить керосиновые печки, установленные в квартирах. Хорошо, что холодно было недолго.
Жены начальников-иранцев в большинстве своем были европейки. Поэтому отмечать 31 декабря для них было вполне логично. И они могли себе позволить погулять на широкую ногу. 1974 год мы встречали в ресторане нашего поселка. Вполне приличный ресторан, мы с Володей туда ходили иногда обедать или ужинать. Блюда простые, но ни разу ничем не отравились. Обстановка благожелательная, тихая национальная музыка, прохладно, все очень вежливы и обходительны. Из Тегерана из отеля «Мармар» пригласили оркестр, музыканты играли до утра самые популярные в то время мелодии мировой эстрады и, конечно, иранские, особенно те, которые исполняла Гугуш, звезда эстрады Ирана в то время. За все платила Иранская металлургическая
Народ из СССР был достаточно однородный и даже специфический. Но нам повезло. Напарником-переводчиком Володи был Арса Мабусеев. Увидев его впервые – высокий, широкоплечий, внешность восточная, из Ташкента, – было совершенно невозможно предположить, что он по национальности дунганин, то есть этнический китаец. Сначала Арса был один, но вскоре к нему приехала жена, наша необыкновенная и за все эти годы мной (и Володей тоже) не забытая Мэ. То есть Фатима, ведь дунгане – это китайцы, исповедующие ислам. Но нам она представилась по-китайски – Мэ, и о ее полном имени мы и не вспоминали.
Между собой Арса и Мэ, конечно, говорили на родном языке и никогда не позволяли этого при нас. Если даже кто-то из них произносил что-то для нас непонятное, то тут же переводил сказанное. Язык у них был настолько красив своей тональностью, что я иногда подходила к их двери и «подслушивала» разговоры. В двери было вставлено матовое стекло, и Мэ видела мою тень, но давала мне несколько минут насладиться почти пением, так я воспринимала их речь, а потом распахивала дверь и говорила: «Галя, я тебя вижу». Часто мы ходили друг к другу в гости. Каюсь, мне нечем было особо угостить соседей, я мало что умела готовить, только училась, но все блюда, которые предлагала нам Мэ, состоящие из смеси узбекской и китайской кухни, были восхитительны.
Мэ была со мной откровенна и много рассказывала о традициях и укладе жизни своего народа. Как-то днем я зашла к ней, мы сели пить чай, и все время на голове у нее лежал раскрытый носовой платок, вроде еврейской кипы. И я полюбопытствовала:
– Мэ, у тебя на голове платок носовой, зачем?
– Ой, Галя, я забыла его убрать. Когда идешь в туалет, обязательно надо прикрыть голову, чтобы Всевышний не видел, что ты делаешь, а то стыдно. Я здесь платок не ношу, поэтому так закрываю голову.
Очень ценный совет, как избавиться от проблем с кожей, от Мэ (вдруг кому-то из читателей пригодится):
– Все очень просто, Галя. Надо поймать змею, убить ее, снять с нее кожу, хорошо высушить и положить под подушку тому, кто мучается прыщами. Все пройдет очень быстро.
Муж ревновал Мэ, но не к кому-то конкретному, а к ее нежеланию выходить за него замуж.
И Мэ рассказала мне, что действительно не хотела выходить замуж за Арсу. Просто она была к нему равнодушна, но папа сказал, что он уже обещал семье Арсы выдать дочь за их сына и слово свое не нарушит. Арса время от времени интересовался у жены, в кого она была влюблена, раз не хотела идти за него замуж, это продолжало его беспокоить. За него, за такого красавца, – и не хотеть!
О свадьбе они оба со смехом рассказывали нам, что у них есть обычай – жених должен поднять невесту на крышу или куда-то довольно высоко, а невеста всегда в национальном костюме, который предусматривает обязательные шелковые атласные брючки, да и весь костюм шелковый. Материал этот очень своеобразный, невеста часто выскальзывает из рук жениха, поэтому Арса перед свадьбой пришел к невесте с просьбой заменить шелк на что-нибудь «более подходящее для подъема ее на крышу». Видимо, он очень не хотел опростоволоситься перед гостями и родственниками.