КГБ. Председатели органов госбезопасности. Рассекреченные судьбы
Шрифт:
Генеральная прокуратура потом сообщит, что 3–4 октября 1993 года около Белого дома, у здания московской мэрии и в районе телецентра «Останкино» погибло или впоследствии скончалось от ран 123 человека.
7 октября 1993 года в память о погибших Ельцин объявил общенациональный траур. Президент подписал указ о Конституционном суде, который, по его словам, «дважды в 1993 году ставил страну на грань гражданской войны» и сыграл «пособническую роль» в событиях 3–4 октября. Ельцин предложил не проводить заседания суда до принятия новой Конституции.
События осени 1993 года стали поворотными в истории современной России.
После октябрьских событий Ельцин стал полноправным хозяином в стране. Отношение к нему мгновенно изменилось. Изменился и он сам. Он не воспользовался своей победой, чтобы стать диктатором. Он провел всеобщие выборы и получил Государственную думу, которая его не жаловала. Но после осени 1993 года в стране наступила политическая стабилизация. И до конца ельцинской эпохи уже не было ни мятежей, ни путчей, ни схваток воинствующей оппозиции с органами правопорядка.
В интервью «Московскому комсомольцу» Голушко рассказывал о событиях октября 1993 года: «Фактически мы не имели никакой серьезной разработки. И я, например, искренне считал, что рано или поздно ситуацию удастся разрешить без применения силы. Если бы Руцкой с Макашовым не повели толпу на „Останкино“, все бы так и произошло. Как непосредственный участник событий могу сказать, что и президент до последнего не желал доводить дело до кровопролития».
За участие в октябрьских событиях 1993-го Николай Михайлович получил орден «За личное мужество». Но этот орден был скорее признаком президентского недовольства недостаточной активностью чекистов, потому что более активно действовавший министр внутренних дел Виктор Ерин получил Золотую Звезду Героя России. Уже в начале декабря распространились слухи о том, что в аппарате президента готовится указ о снятии Голушко.
Недовольство Ельцина быстро приняло организационные формы. 22 декабря, сразу же после Дня чекиста, президент упразднил министерство безопасности и приказал создать новое ведомство — Федеральную службу контрразведки с более ограниченными возможностями и полномочиями. Пограничные войска не вошли в состав нового органа, а стали самостоятельной службой. Следственный аппарат передали министерству внутренних дел.
Директором Федеральной службы контрразведки Ельцин оставил Николая Голушко, а его первым заместителем — Сергея Вадимовича Степашина. Голушко не только не был автором этой идеи, но и выразил свои сомнения, сказав, что в чистом виде контрразведки недостаточно для обеспечения безопасности государства. Но Ельцин уже принял решение и в присутствии Голушко подписал указ.
26 января 1994 года состоялось первое заседание комиссии, занимающейся аттестацией сотрудников бывшего министерства безопасности. Комиссия состояла из заместителя секретаря Совета безопасности Владимира Рубанова, помощника президента по национальной безопасности Юрия Батурина, Николая Голушко, уполномоченного по правам человека в Государственной думе Сергея Ковалева. Возглавил комиссию секретарь Совета безопасности Олег Лобов.
Комиссия провела аттестацию сотрудников, занимавших генеральские должности. Аттестацией остальных сотрудников Федеральной службы контрразведки занималась ведомственная комиссия во главе
Но в роли директора новой службы Голушко продержался недолго. Через два месяца, в конце февраля 1994 года, Государственная дума приняла постановление «Об амнистии за некоторые преступления, совершенные в сфере политической и хозяйственной деятельности».
Постановление предписывало прекратить все дела в отношении лиц, привлеченных к уголовной ответственности в связи с событиями августа 1991-го и осени 1993-го.
Ельцин был возмущен. Он считал, что путчисты должны быть наказаны.
Генеральный прокурор Алексей Казанник подал в отставку и назвал постановление Госдумы об амнистии «позорнейшей страницей в истории русского парламентаризма». Однако решение Думы Генеральный прокурор выполнил и разрешил всех выпустить. Кремль попросил Голушко не торопиться отпускать из «Лефортова» Руцкого, Хасбулатова и других: президент намеревался оспорить решение Думы. Но Голушко всех отпустил.
Николай Голушко в интервью рассказывал, как разворачивались события: «Состоялся разговор по прямой связи с президентом. Я пытался объяснить, что и прокуратура, и органы безопасности действовали по всем правилам, что решение Думы можно обжаловать, но не подчиняться ему нельзя. В ответ на некоторые упреки я ответил Борису Николаевичу, что он ругает меня за то, что я не нарушил закон. И попросил назначить нового руководителя Федеральной службы контрразведки. Через полчаса за моим рапортом приехали из Кремля».
Вячеслав Костиков пишет, что президент сказал: «Голушко предал меня. Я отдал ему прямое указание никого из „Лефортова“ не выпускать до выяснения обстоятельств. Он приказа не выполнил».
Ельцин взял проект указа об увольнении Голушко, вычеркнул слова «по личной просьбе» и подписал. 28 февраля 1994 года Николай Михайлович был освобожден от должности в связи с уходом на пенсию по состоянию здоровья.
Евгений Савостьянов говорил мне:
— Думаю, что Николай Михайлович сам хотел уйти. Ему это место со сложными политическими интригами самому надоело.
Голушко, уйдя в отставку, политикой не занялся и даже интервью старается не давать.
Глава 21
СЕРГЕЙ ВАДИМОВИЧ СТЕПАШИН
Сергей Степашин однажды произнес ключевую фразу: «Я пришел с этим президентом, я с ним и уйду». После ухода Ельцина в отставку Степашин за ним не последовал, политику и государственную службу он, разумеется, не оставил. Но тогда фраза, казавшаяся абсолютно искренней, произвела сильное впечатление. Хотя одна только искренняя преданность Борису Николаевичу Ельцину не помогла бы Степашину сделать столь блистательную карьеру и украсить свой послужной список креслом премьер-министра.
Сергея Вадимовича называют непотопляемым аппаратчиком и беспринципным конформистом, у которого нет собственных взглядов и которому все равно, чем руководить, лишь бы руководить. Степашин отвечает, что он, во-первых, не аппаратчик и не карьерист, а профессиональный государственный служащий; во-вторых, он всегда отстаивает свою точку зрения; в-третьих, после трагических событий в Буденновске в 1995 году он сам подал в отставку с поста директора Федеральной службы безопасности и четыре месяца вообще сидел без работы.