КГБ
Шрифт:
Вплоть до лета 1918 года чинимый ЧК террор в какой-то мере смягчался деятельностью левых эсеров, на помощь которых большевики полагались на начальном этапе. В январе 1918 года, несмотря на возражения со стороны Ленина и Дзержинского, представители левых эсеров в Совнаркоме настояли на том, чтобы их партия была представлена в ЧК. Один из четырех левых эсеров, назначенных членами коллегии ЧК, Вячеслав Алексеевич Александрович, стал заместителем Дзержинского. В марте 1918 года после подписания мира с Германией в Брест-Литовске в знак протеста левые эсеры вышли из Совнаркома. Партия большевиков изменила свое название на Коммунистическую. С тех пор в состав Совнаркома входили исключительно коммунисты, а правительство большевиков переехало в новую столицу — из Петрограда в Москву. Несмотря на то, что левые эсеры вышли из правительства, они все еще оставались в составе ЧК. Дело в том, что, по утверждению самих левых эсеров, Дзержинский просил их остаться, убеждая их лидера Марию Спиридонову, что без их поддержки более не сможет «держать в узде жаждущих крови чекистов». Пока левые эсеры оставались в составе ЧК, за политические преступления не
Штаб ЧК находился в Москве, на улице Большая Лубянка, в доме номер 11, который ранее занимала страховая компания «Якорь» и лондонская фирма «Ллойд» (позднее ЧК переехала в дом номер 2, в котором находилась российская страховая компания «Россия»). Теперь главное здание КГБ находится на улице, носящей имя Дзержинского. Те, кого Дзержинский называл «жаждущими крови» чекистами, в скором времени оказались и в Москве. Одной из первых жертв чекистского террора в Москве был известный цирковой клоун Бим-Бом, который часто позволял себе смеяться над коммунистами. Как и в КГБ, в ЧК плохо понимали такой юмор и считали его идеологической провокацией. Когда во время представления к Бим-Бому подошли чекисты с каменными лицами, зрители подумали, что это лишь часть общего представления, однако их смех вскоре сменился на панику, когда они услышали выстрелы, — чекисты открыли огонь по Бим-Бому, который пытался бежать.
Помимо террора, в борьбе против контрреволюции ЧК часто прибегала к внедрению агентов. Хотя Дзержинский выступал против царских методов использования агентов-провокаторов, он очень быстро сам стал настоящим специалистом в этой области. Согласно официальным советским источникам, к началу 1918 года чекисты «регулярно предпринимали такие опасные операции», как внедрение агентов. «Обстановка напряженной классовой борьбы требовала быстрых действий по раскрытию гнезд контрреволюции. Любой неосторожный шаг мог стоить чекистам жизни, но мужество и преданность были их врожденными качествами.» Согласно источникам КГБ, первым значительным успехом ЧК по внедрению своих агентов была операция против организации, которая находилась в Петрограде и называлась «Союз по борьбе с большевиками и отправке войск (генералу) Каледину». Чекист по имени Голубев, выдавая себя за бывшего офицера царской армии, «смог быстро проникнуть в „Союз“, разоблачить многих членов белогвардейского подполья и выявить места их тайных встреч». В течение января-февраля весь «Союз», насчитывающий около четырех тысяч человек, «был разоблачен чекистами и полностью обезврежен с помощью красногвардейцев». Значительно усовершенствованные террор и техника внедрения агентов, самые эффективные методы борьбы ЧК против врагов большевиков, заложили основу для двух наиболее выдающихся достижений сталинского НКВД: самого страшного в истории Европы террора в мирное время и самого широкого проникновения разведывательной агентуры в правительственный аппарат зарубежных стран. Вместе с тем значительное расширение террора и операций по внедрению агентов наблюдалось уже во время Гражданской войны 1918—20 гг.
В условиях полного хаоса жизнь молодого Советского государства находилась под постоянной угрозой. В результате Октябрьской революции и ее последствий большевики смогли сохранить контроль только над Петроградом, Москвой и несколькими прилегающими к ней районами в радиусе примерно 500 километров (в основном к востоку и, в меньшей степени, к югу) от Москвы. Остальная же территория России находилась в полном хаосе. Роспуск демократически избранного Учредительного собрания лишил большевиков, во всяком случае в глазах всего мира, оснований для утверждения о том, что они являются законным правительством России. Их проблемы усугублялись и драконовским мирным соглашением, которого требовала Германия, а Ленин, в свою очередь, настаивал на том, что у Советской России нет другого выбора, как подписать его. «Если вы не готовы ползти на животе по грязи, вы не настоящий революционер, а болтун», — говорил Ленин тем большевистским руководителям, которые сомневались в правильности принятого решения, в том числе и Дзержинскому. По условиям мирного договора, подписанного в Брест-Литовске 3 марта 1918 года (потерявшего силу восемь месяцев спустя, когда армия Антанты одержала победу на западном фронте) большевики должны были согласиться с разделом Западной России. В мае в Сибири начался мятеж чехословацкого корпуса, сформированного бывшей царской армией. Это восстание ознаменовало начало гражданской войны, которая продолжалась два с половиной года. К июлю на территории бывшей царской империи насчитывалось уже восемнадцать правительств, выступающих против большевиков. Признаваемый только германскими захватчиками (пока, в свою очередь, они сами не оказались в положении побежденных в ноябре того же года), советский режим оказался международным изгоем. Многие дипломаты стран Антанты были захвачены войной в Советской России. Летом 1918 года они начали вступать в контакт с врагами большевиков, а правительства Великобритании, Франции, США и Японии предприняли военную интервенцию.
С самого начала большевики считали, что Гражданская война являлась частью общего заговора сил Антанты. В действительности же Антанта не была инициатором восстания чехословацкого корпуса. Главной причиной мятежа было то, что тогдашний военный комиссар Лев Троцкий предпринял попытки разоружить солдат, и они, опасаясь за свою жизнь, взялись за оружие. Но для Ленина и Совнаркома было очевидно, что чехи были не чем иным, как инструментом «англо-французских маклеров». Ленин говорил в июле: «Мы столкнулись с систематическим, методическим и, очевидно, хорошо спланированным
Тем временем Красная Армия пыталась представить себя выразителем интересов не правительства меньшинства, а всего народа России. Она боролась против белых генералов, главной целью которых было восстановить реакцию и утерянные привилегии.
Хаос Гражданской войны дал западным правительствам шанс покончить с Октябрьской революцией, однако они не воспользовались этим шансом. До победы над Германией в ноябре 1918 года армии Антанты преследовали в основном военные, а не идеологические, как утверждают советские историки, цели. Главная их задача заключалась в снижении давления на Западном фронте в решающий момент войны. Мир, подписанлый в Брест-Литовске, позволил немцам перебросить значительные силы с Восточного фронта и начать крупнейшее за всю войну наступление на Западе. Британский главнокомандующий, фельдмаршал Хейг, назвал этот период критическим. В своем знаменитом обращении к войскам 11 апреля он сказал: «Мы должны защищать каждую позицию до последнего солдата, ни шагу назад. Даже прижатый спиной к стене, каждый из нас должен биться до конца, веря в справедливость нашего дела.» К июню 1918 года немцы вышли к реке Марна, угрожая Парижу. По сравнению с этим судьба большевистского режима на Восточном фронте имела второстепенное значение. Хотя военное положение на Западе быстро менялось в течение всего лета, армии Антанты не ожидали, что Германия уже осенью потерпит столь стремительное поражение.
Слабо подготовленные заговоры против советского режима, разрабатываемые и осуществляемые летом 1918 года западными дипломатами и заброшенными в Россию агентами, не представляли значительной угрозы для большевиков. Более того, казалось, что ЧК была заинтересована в том, чтобы заговоры выглядели более масштабно, с тем чтобы, разоблачив их, чекисты могли бы одержать весомую пропагандистскую победу. Даже после перемирия с Германией, когда западные правительства стали уделять больше внимания действиям, направленным на свержение большевистского режима, они не делали и половины того, что было в их силах. Две или три дивизии Антанты, высадившись в Финском заливе в 1919 году, возможно, могли бы дойти до Москвы и покончить с Советским правительством. Но ситуация, возникшая в конце Первой мировой войны, была такова, что западные страны не могли собрать даже две, не говоря уже о трех дивизиях. Войска, посланные в Россию, лишь дискредитировали белое движение, тем самым сыграв на руку большевикам. Их было слишком мало для того, чтобы решить исход Гражданской войны, но достаточно, чтобы большевики объявили всех своих противников марионетками западного империализма.
Большевики считали, что весь западный капиталистический мир восстал против них всей своей мощью. Чекисты с гордостью говорили, а КГБ и сегодня так считает, что именно они сыграли решающую роль в защите молодого Советского государства, его борьбе против гигантских заговоров западного капитала и его секретных служб. В 1921 году, отдавая должное чекистам, Ленин назвал их «нашим разрушительным оружием в борьбе против бесконечных заговоров и бесконечных посягательств на Советскую власть со стороны людей, которые значительно сильнее нас».
«Господа российские и зарубежные капиталисты! Мы знаем, что невозможно для вас любить эту организацию. И действительно, это невозможно, она, как никто другой, смогла противостоять вашим интригам, вашим махинациям в то время, когда вы душили нас, когда окружили нас захватчиками, когда вы организовывали внутренние заговоры и готовы были совершить любое преступление, лишь бы только сорвать наш мирный труд.»
Хотя заговоры западных дипломатов и разведывательных служб не были столь масштабными, как утверждал Ленин и как считает до сих пор КГБ, ЧК действительно удалось добиться целого ряда побед. Наиболее эффективным орудием ЧК было внедрение агентов («кротов») и провокаторов по модели, созданной царской «охранкой». Однако первая крупная операция ЧК по внедрению своих агентов в западное посольство провалилась.
Имперская Германия была единственной державой, с которой у большевистского режима были установлены официальные дипломатические отношения и с кем он обменялся послами после подписания мирного договора в Брест-Литовске. 23 апреля 1918 года в Москве открылось германское посольство во главе с графом Вильгельмом Мирбахом. Шесть дней спустя один из сотрудников миссии Мирбаха писал в своем дневнике: «Здесь мы должны быть начеку, вокруг нас шныряют агенты и провокаторы. Советские власти смогли быстро возродить бывшую царскую „охранку“, хотя и в другой форме, но, по крайней мере, не меньшую по размерам и более жестокую по характеру.»