Кгб

Белоярский Павел Николаевич

Прохор сидел на корточках на площадке, он согнулся и часто дышал, какой-то он больной был, тутошний Прохор, а может придуривался хорошо.

– пошли на улицу.
– сказал я.

– ты что?
– прохрипел Прохор.

– хочешь, чтобы у меня опять пиелонефрит обострился.
– странно, вчера у него обострялось гипо.

– ладно, сиди тут.
– смилостивился.

– вот никто не понимает, что я болею.
– пожаловался он.

– вот вчера комиссар приходил, хотел привлечь за тунеядство, а я говорю, болею я, он мне говорит справку покажи.
–

и тут Прохор согнулся и схватился за правый бок.

– с тобой че?
– испуганно подскочил я.

– да почечная колика.
– простонал тот.

– сейчас отпустит.
– Прохор выпрямился и громко выдохнул.

– кстати колика - это так в простонародии называют.
– сообщил мне он.

– а по-научному: колит!
– тут уже мне пришла пора хвататься за живот, но не от боли, а от смеха, со мной случилась настоящая истерика, так заразительно и от души я не смеялся давно.

– ты хоть знаешь, что такое колит?
– спросил я его сквозь смех. меня даже больше насмешила ни сама идиотская формулировка Прохора, а наисерьезнейшая интонация, с которой все это было сказано.

– колит.
– начал я менторским тоном.

– это воспаление толстого кишечника.
–

– да я откуда знаю!
– пискнул Прохор, сам начиная подхихикивать.

– я, когда в больницу пошел за справкой для комиссара, меня очередь оттеснила к самому кабинету проктолога, вот оттуда я и услышал такое.

– ну да!
– передразнил его я.

– проктологи конечно врачи, им виднее.
–

– ну вот!
– кивнул Прохор, и тут уже весь подъезд сотрясся от нашего совместного богатырского ржача.

– клоуны блин.
– повторял я в редкие передышки от смеха.

мы накурились, и я пошел домой. в зале было темно. Карина лежала в моей постели, завернувшись в одеяло.

– спишь уже?
– спросил я.

– ну спи, я сего на кухне постелю.
– я уже хотел направить свои стопы к шкафу, где лежали запасные одеяло и подушка, но тут одеяло откинулось, и предо мной предстала совершенно обнаженная Карина.

– иди ко мне.
– прошептала она. я резко попятился назад.

– ты чего?
– еле слышно выдохнул я.

– ну иди же.
– продолжала манить меня эта бестия.

– ну же Хватов, ты же всегда этого хотел, ты думаешь я не чувствую, как ты на меня смотришь, я долго не могла решиться, но теперь я твоя, иди же скорее сюда! или ты думаешь, что в СССР нет секса.
–

– понимаешь.
– медленно сказал я, присаживаясь на диван.

– может быть тебе это сейчас покажется бредом, но я не тот Герман Хватов, которого ты знаешь, и которого ты в данный момент хочешь, именно поэтому я и не писал тебе всю неделю, потому что я не знал, что ты у меня есть, там откуда я пришел у нас с тобой ничего не получилась, и ты помолвлена с другим человеком, у меня тоже есть семья!
–

– а я весь вечер чувствовала, что от тебя исходит что-то чужое. спокойно ответила Карина.

– говорят подобные вещи всегда чувствуешь, если любишь по-настоящему.
– заметил я.

– нет.
– сказала девушка.

–

именно это чужое меня и привлекло. убирайся на свою кухню!
–

– пообещай мне одно.
– тихо попросил я.

– когда Герман сюда вернется, а я приложу к этому все усилия, не обижай его, он очень любит тебя, поверь мне.
–

– если он и в правду увезет меня в Москву.
– мечтательно прошептала девушка.

– я поеду с ним.
– так вот значит, чего тебе надо! в моей прежней в жизни на страничке Карины в контакте, в графе главное в жизни, было написано "карьера и деньги", здесь она была комсомолкой и самоотверженной студенткой, но на примере Бенедиктовича я уже знал, что изменились лишь обстоятельства, а люди и их характер остаются такими же. Карина, которую я знал была отличницей и карьеристкой, и эта Карина является такой же, просто под воздействиями обстоятельств и среды, ее качества развились по-другому. сегодня я заикнулся о переводе в Москву, и девочка решила брать быка за рога, а то убежит и на всегда. вот поэтому она и решилась, вот что ее и привлекло, вот зачем потребовался весь этот маскарад с туфельками и боязнью намокнуть. с такими мыслями я засыпал на полу собственной кухни.

когда я проснулся, Карины уже не было. на столе лежала записка.

– будь спокоен, Германа я не оставлю.
– гласила она.

– пусть, как объявится пишет.
– пусть конечно, но, когда это будет. Карина хочет в Москву, но Москве не нужен Герман без моих знаний. если только КГБ, то которое в космосе, позаботится и вживит ему блок данных. ну вот я и попрощался с Кариной. вспомнился Прохор, и его почечный колит, вот бы рассказать об этом Лене Машутскому, он бы поржал, как медик. а вдруг я знаком с ним и здесь. я достал телефон и залез в телефонную книгу, я аж присвистнул от удивления, когда там обнаружил контакт Леонид М, именно так у меня был записан Машутский. я нажал вызов.

– ало.
– послышался знакомый голос Лени. связь была такой, как будто Леня был на пальмире.

– Герман это ты!
– радостно спросил он.

– слушай.
– сказал я.

– у меня друг такое отмочил!
– но тут в трубке что-то защелкало, и связь с Леонидом оборвалась. я попытался снова набрать его, но номера в телефоне не оказалось, а журнал вызовов и баланс в один голос утверждали, что никакого звонка не было, что это еще такое, хотя какая разница, за неделю мог бы уже привыкнуть к чудесам. а завтра меня ждет Москва!

глава шестая: прецедент (рассказывает Дарья Хватова).

я расстелила постель и улеглась на тохту, ребенок пригрелся у меня на груди и тоже засопел. сколько я проспала я не знаю. я проснулась от громкого стука в дверь, Яночка зашевелилась у меня на груди. я кое как продрала глаза и вскочила с постели. за дверью оказался давешний Лемуриец.

– координатор Анна ждет вас.
– объявил он.

– следуйте за мной.
–