Khabibtime
Шрифт:
Вместе мы находились очень часто. Дрались мы вместе тоже нередко. Отец не одобрял мою дружбу с Гусейном, утверждая, что мы друг на друга слишком плохо влияем.
Однажды мы с Гусейном чуть было не попали в большую беду. Мы стояли на одном из «пятачков» в своём районе. И тут Гусейну позвонили наши общие знакомые и сказали, что кого-то из наших парней обидели, поэтому нужно «подтянуться» в парк. Мы пошли в парк, присоединились там к нашей толпе. Нас было человек пятьдесят. Все мы, конечно, были настроены надавать любому, кто придет. Время шло, а наши соперники всё не появлялись. Вдруг несколько наших пацанов ринулись в сторону одной из магистралей, идущих мимо парка. Мы
Вдруг один из тех, кто бил сидевших в машине, резко кинулся в сторону одного из наших друзей и начал душить его. Через какое-то время мы увидели нашего товарища лежащим практически без чувств поперёк тротуара. Из разбитой головы текла кровь. В пробке, образовавшейся во время драки, мы нашли карету «скорой помощи». Его госпитализировали.
Это стало для меня шоком. Я просто кричал. Кричал, чтобы мне нашли обидчика нашего друга. Мусу привели в порядок. Однако теперь для меня было гораздо важнее найти нашего обидчика. У меня в голове не укладывалось, как он мог побить парня, который пришёл защищать его интересы.
Как оказалось позже, причиной случившегося стало непонимание из серии «свой/чужой»: несмотря на то, что все мы были, как говорится, по одну сторону баррикад, просто не знали, кто за кого в той заварушке.
Через друзей и знакомых мы вышли на старшего брата искомого парня. Я сказал ему, чтобы он вёл брата ко мне. Я уже готов был разорвать его за такой поступок. Мы встретились у школы № 15 в Махачкале. Попросили у сторожа ключ от спортивного зала. Зашли внутрь, закрыли дверь, встали в круг. Я таскал его по полу, бил, душил, чуть не сломал ему руку. В толпе я увидел Мусу, местью за которого и было всё, что в этот момент происходило. Я крикнул Мусе: «Муса, что с ним ещё сделать?!» Нужно отдать должное тому парню: он очень достойно принял поражение. Он отошёл в угол зала и уселся там. Я подошёл к нему и в разговоре вновь спросил, почему он так поступил с нами. Он ответил, что не знал, кто этот парень, которого бил в тот день. Я сказал Мусе, что он сам должен подраться с тем парнем. Спустя месяц мы собрались в парке, чтобы Муса подрался. Он подрался. Мы решили, что конфликт исчерпан.
Дорогой друг, это всего лишь несколько эпизодов из моей юности. Ты, наверное, уже представил меня того времени – мальчишку, переехавшего из села жить в большой город, который тут же захватил меня и бросил в вихри уличных разборок.
Неизменными в моей жизни того периода оставались всего несколько вещей: семья, спорт, а также существовавшее с детства и всегда сопровождавшее меня непреодолимое стремление быть лучшим в том деле, которым занимаюсь.
Всегда приходится выбирать
Учёба никогда не была моим коньком. До сих пор не могу сам себе объяснить, почему, но так и было.
После интересных лет жизни и учёбы в Кировауле получение образования в Махачкале стало для меня настоящей каторгой. Ты, дорогой друг, уже в курсе, что учёба в дагестано-турецком колледже мне не удалась. Мне было очень трудно. Я усердно занимался, не пропускал ни одного занятия, но ничего не получалось.
Отец принял решение перевести меня в обычную среднюю школу. Это, напоминаю, была школа № 38, которая находилась неподалёку, поэтому очень подходила нам. Казалось бы, я должен был с радостью и удовольствием перейти и учиться, но мне вновь было сложно.
«В чём же новая сложность?» – спросишь ты.
В очередной смене декораций вокруг меня.
Менее чем за год я перескакивал уже на третью социальную орбиту. Знаешь, каким бы шустрым и активным я ни был, но я ещё оставался ребёнком, которому нелегко менять обстановку вокруг себя.
К моменту перехода в 38-ю школу там уже учились четыре моих двоюродных брата – Асхаб, Умар, Абубакар и Алимагомед. Они учились в третьем, пятом и одиннадцатом классах.
В общем, ко времени моего перехода фамилия Нурмагомедовых в этой школе была широко известна. Учителя появление на горизонте пятого Нурмагомедова восприняли, мягко говоря, без особого энтузиазма. С этим я связываю отчасти предвзятое отношение ко мне с их стороны. Тогда я удивлялся и возмущался по этому поводу, а сейчас сожалею. Братья сделали если не всё, то много для того, чтобы Нурмагомедовых в школе невзлюбили. Особенно в этом преуспел Абубакар. Он рушил всё и вся в этой школе. Ни дня брат не проводил без драки. Это был его фирменный почерк. Он учился в пятом классе, то есть на два класса младше меня, но шороху наводил не только в своей параллели, но и среди ребят постарше.
Опасения учителей по поводу усиления отрицательного влияния на положение дел в школе клана Нурмагомедовых оправдывались систематически. Однако я стремился делать всё от меня зависящее, чтобы подровнять реноме. Получалось с трудом, но я старался. Старался потому, как другого выхода у меня не было: дома ждал отец.
После осечки в колледже я не имел права подводить папу здесь. Тем более что программа в 38-й школе была на несколько порядков легче. Я отличался от братьев в отношении к учёбе. У меня не было выхода, кроме как заниматься. Иначе тумаков от папы было не избежать. Он постоянно контролировал и меня, и братьев. Однако моё трепетное отношение к нему влияло на результаты в учёбе куда лучше, чем страх перед ним моих братьев.
Учителя через какое-то время стали отмечать более высокий уровень моего обучения, нежели они наблюдали у братьев. Сыграл фактор семейного образования, который очень активно использовали родители в работе со мной в детстве. Спрос за учёбу со стороны отца с меня был двойным по сравнению с братьями. Именно поэтому я и не рисковал лишний раз получать нагоняй от учителей либо отрицательные отметки. Таким образом, привычка отца нагружать меня учебными заданиями даже дома серьёзно помогала мне в школе. Во-первых, я не походил на заядлого двоечника, так как все учителя видели, что я стараюсь. Во-вторых, используя подобную технологию в работе со мной, отец научил меня учиться.
Приблизительно к концу первого полугодия школьных занятий учителя поняли, что этот Нурмагомедов, то есть я, от всех остальных отличается.
Мой режим в тот период абсолютно обоснованно можно назвать гипернапряжённым. Вот как он выглядел:
07:00–08:30 – зарядка;
08:30–10:00 – дополнительные занятия по русскому языку и литературе;
10:00–11:30 – сон, отдых;
11:30–12:30 – выполнение школьных заданий на дом;
12:50–16:30 – занятия в школе;
17:00–19:00 – тренировка в зале.