Кибердемоны. Призрак
Шрифт:
– Нет, - Соломон даже не поднял головы. Его взгляд не отрывался от чёрного куска металла.
– А искали? Или вы забили на неё? Списали, как расходный материал?
– Мы ищем её, бро, - вставил Голиаф. А может, Давид - Мирон слишком устал, чтобы вспоминать, кто из них кто.
– Прямо сейчас наши люди прочёсывают улицы, а другие слушают Сеть... Мы её найдём.
Живую или мёртвую, - он не сказал этого вслух, но это витало в воздухе.
– Прямо сейчас у нас слишком мало свободных людей, - сказал
– началась война.
– Война? О чем вы говорите?
– Ты поднял слишком большую волну, - Соломон вернул ему модуль и слегка натянуто улыбнулся.
– Технозон ищет тебя, МОСБЕЗ ищет тебя... А еще они решили, что без помощи Анонимусов всего этого провернуть было нельзя и объявили облаву на наших людей.
– Когда вы оставили меня у церкви...
– Мирон вспомнил этот событие с трудом, будто оно случилось десять лет назад.
– Через некоторое время Мелета сказала, что на них напали. Это было начало?
– Камень, брошенный в воду, порождает круги, - сказал Голиаф.
– А ты, бро, охрененно большой камень, - широко улыбнулся Соломон.
Мирон откинулся на спинку мягкого дивана. В тепле салона всё тело начало болеть. Гудели ноги - пальцев он всё еще не чувствовал. Ломило руки и плечи - особенно то, которым он навернулся с контейнера. Раскалывалась голова...
Ничего еще не кончилось, - подумал он.
Внезапно накатила жуткая обида. Он претерпел столько бед! Он послушно скакал, как блоха на сковородке, выполняя безумные задания братца. Он ценой неимоверных усилий, мать вашу, выжил... И что?
А ничего. Его разыскивает МОСБЕЗ и Технозон, его объявили в Общемосковский розыск, и лучшее, что он может сейчас сделать - это не сдохнуть всем назло.
Выковыряв из ушей Плюсы - даже не заметил, насколько к ним привык, - и положив две свернувшиеся прозрачные пиявки поверх модуля, он осторожно переложил всё это добро на колени Соломона и тихо сказал:
– Остановите мобиль.
– Что ты собираешься делать, бро?
– Хрен знает. Но ясно одно: ни с вами, ни с моим ебучим братцем, я больше иметь дел не хочу.
– Тебя ищут. Ты не протянешь на улице и семи минут.
– Это я уже, на хрен, слышал, - Мирон взялся за ручку двери, хотя лимузин и не думал замедлять ход.
– Насрать. Что-нибудь придумаю.
– Если тебя найдут, нам тоже придётся несладко, - с укоризной протянул Голиаф.
– Нам, и Платону...
– Вы что, не понимаете?
– Мирон оглядел негров безумными глазами.
– Всё это блядство из-за него и началось! Если б не он...
– Если б не он, мы бы давно колупали руду на Ганимеде, - сказал Соломон.
– А ты...
– А я бы спокойно сидел дома!
– Мирон уже почти кричал. Его сильно трясло - непонятно, от злости, недоедания или холода.
– Я бы, на хрен, спокойно валялся сейчас в Ванне и развлекался!..
Он
– Убью, если вы прямо сейчас не дадите мне кружку горячего кофе, - тихо сказал он и убрал руку с дверной ручки.
– А вот это, бро, совершенно не обязательно.
Соломон нажал на кнопку - сенсорный пульт находился на двери мобиля с его стороны. Отъехала панель и в углублении оказался мини-бар. Стаканы, громадная бутыль с чем-то крепким и... Саморазогревающийся термос, в каких клерки обычно носят кофе на работу.
Сняв крышку и наполнив её исходящей паром тёмно-коричневой жидкостью, Соломон осторожно подал кофе Мирону. Салон мобиля наполнил просто божественный запах.
Мирон сделал большой глоток. Горячий, как лава, напиток прокатился по внутренностям. Руки потеплели, в голове немного прояснилось и даже почти перестало болеть плечо.
Может, они и добавили в кофе какой-нибудь наркоты, - подумал он.
– Ну да я только за. Сейчас - это самое оно...
– Ладно, хрен с вами, - сказал он осипшим после горячего голосом.
– Отвезите меня к Платону. Хочу плюнуть в его свинячьи глазки.
Негры переглянулись. Затем Соломон вздохнул. Погладил острую грань модуля...
– Это и есть Платон, бро. Он и так с тобой.
Мирон зачем-то тоже пощупал модуль. Железный ящик был холодным, твёрдым и абсолютно, мать его, мёртвым.
А память уже подбрасывала нужные файлы...
– Что ты несешь?
– спросил он, на самом деле, уже понимая, что Соломон хотел сказать. Просто сейчас, в эту самую минуту, было необходимо, чтобы нужные слова произнёс кто-то другой.
– Платон - и есть Акира, Мирон.
Негр первый раз за всё знакомство назвал его по имени. В его голосе было что-то знакомое. Ускользающее, но очень, очень знакомое...
Так говорили на похоронах. О мёртвом отце. Таким тоном приносили соболезнования соседи и немногие друзья отца - те, что осмелились прийти.
Значит, Платон тоже умер?
Да нет, не может быть, - подумал Мирон.
– Я же разговаривал с ним несколько часов назад...
– Почему он не сказал мне?
– спросил он, ни на кого не глядя. Корочка льда, сковывающая глаза, наконец растаяла и потекла. Щеки сделались мокрыми.
– Почему, мать его так, он не сказал мне, что собирается сделать?
– Он вознесся, - подал голос Голиаф.
– Это не требует никаких слов.
– Но я - его брат! Он ДОЛЖЕН был сказать МНЕ!
И тут он вспомнил их последний разговор. Может, Платон и планировал какое-то признание - например, перед входом в свой кабинет. В самый последний момент... Но Мирон не дал ему такой возможности.